Шесть извилин под фуражкой
Шрифт:
– Птахин и Муромцев, выйти из строя, – скомандовал Садюкин. Из общей шеренги сделали шаг вперед Петя Птахин – щупленький белобрысый курсант и Вася Муромцев – дородный детина.
– Взяться за бревно, – отдал следующий приказ Фрол Петрович.
Вызванные курсанты подошли с обоих концов к балке и принялись ее поднимать. Правда, поднимал бревно один Муромцев, а Птахин, схватившись худенькими ручонками за шершавую поверхность, только пыхтел и краснел. Муромцев уже поднял свой конец бревна до уровня груди и лишь в этот момент заметил, что его противник не сдвинулся даже на миллиметр.
– Ну,
Сказав это, Муромцев со всего размаху кинул свой конец бревна обратно на землю. От резкого и сильного падения оно подскочило на мягкой траве и ударило другим своим концом Птахина прямо по ноге. Петя взвыл так, что содрогнулись даже Дирол и близнецы Утконесовы, спрятавшиеся за ближайшими кустами.
Антон переглянулся с Андреем, подергал себя три раза за ухо и поковырял в правой ноздре, что означало: «Вот это он его саданул, не позавидуешь». Андрей потер ногу и кивнул, что значило: «Да уж, больно, наверное».
А Птахин тем временем катался по земле и не просто стонал, а буквально выл от боли.
– Вот так всегда, – вздохнул Садюкин. – И такие вот слабаки идут в школу милиции. Нет, не будет из вас толку. Любой преступник в один миг с вами справится. Эй, кто поможет Птахину дойти до медпункта? – обратился он ко всей группе.
Муромцеву, видимо, стало очень стыдно за то, что он так покалечил своего одногруппника, а потому курсант, потупив глаза и опустив голову, шагнул вперед и сказал:
– Фрол Петрович, можно я его до медпункта дотащу?
Ни Садюкин, ни Птахин возражать не стали, и Вася, подставив плечо своей недавней жертве, потащил Петю через спортплощадку в сторону учебного корпуса, на первом этаже которого и находился медпункт.
Антон глянул на Андрея, несколько раз кивнул в сторону удаляющихся Муромцева и Птахина, затем скосил глаза и пожал плечами.
«Пойдем за ними или останемся здесь? – понял вопрос Андрей и, скосив глаза, кивнул, отдавая тем самым приказ следовать за Петей и Васей. Дирол не видел, какими жестами обменивались близнецы, а потому очень удивился, не увидев их за соседними кустами. "Странно, сказал же им, чтобы никуда не уходили", – мысленно удивился Санек, но размышлять ему над этим было некогда, ведь надо же проследить за Птахиным. Он, не теряя ни минуты, встал на четвереньки и пополз, все время при этом стараясь следить за тем, чтобы его пятая точка находилась ниже уровня листвы на кустах.
А Муромцев в это время тащил Птахина и все время извинялся. Видимо, вина за свой совсем не героический поступок разгоралась в Васе все больше и больше. А Петя, который, похоже, уже вошел в роль несчастного страдальца еще громче стонал и все просьбы Муромцева простить его игнорировал. Близнецы неотступно следовали за этой парочкой, при этом их совсем не было видно, но они могли все слышать.
Вася дотащил Птахина до самого края спортплощадки, и тут Петя буквально преобразился прямо на глазах. Дело в том, что пока они находились в поле зрения Садюкина и всей группы, с лица Птахина не сползала гримаса непереносимой боли. Однако сейчас от этой гримасы не осталось и следа, наоборот, физиономия его мгновенно приняла удовлетворенное выражение, он
– Слушай, Вася, а здорово я Садюкина обдурил, а?
Муромцев с нескрываемым удивлением несколько секунд смотрел на товарища, а потом глаза его вдруг налились гневом, рот искривился, и он зарычал:
– Так ты что, обманул всех?! И меня?! Ах ты гад!
– Стой, стой, Вася, – едва успел увернуться от тяжелого кулака друга Петя. – Я же не обманул, а обхитрил. Ты забыл, что у нас питомец некормленный?
Антон с Андреем, сидящие за ближайшим кустом, чуть не вскрикнули при этих словах.
– Это они Мочилу, что ли, питомцем обзывают? – не поверил собственным ушам Антон.
– Видимо, да, – со вздохом подтвердил Андрей. – Ну ничего, мы им еще покажем, кто питомец, а кто нет!
А Вася с Петей тем временем продолжали разговор.
– Васька, ты котлеты куда дел? – поинтересовался Птахин.
Муромцев надолго задумался, как будто с трудом вспоминая, куда это он мог подевать доверенные ему котлеты, потом почесал в затылке и выдал:
– Я их в кустах спрятал напротив спортплощадки.
– Дурак, – вынес ему диагноз Петя. – А если их там муравьи погрызут? А хотя он у нас и с муравьями съест, никуда не денется.
– Бедный Мочила, – посочувствовал капитану Антон. – Я бы ни за что не стал есть котлеты с муравьями.
– Ага, жрать захочешь, все съешь, – не согласился с ним Андрей. – Надо быстрее сцапать этих двоих и выпытать, где они прячут Глеба Ефимовича.
– Неправильно, – замотал головой Антон. – Надо, чтобы они сначала котлеты забрали, а потом понесли их своему пленнику, и вот тогда-то мы их с поличным и поймаем. Понятно?
– И как я раньше не додумался! – хлопнул себя по лбу ладонью Андрей.
– Тихо. Они, кажется, сюда идут, – дернул за рукав брата Антон. – Прячься!
Птахин с Муромцевым действительно неожиданно свернули в те самые кусты, где скрывались близнецы Утконесовы. Братья мигом заползли в густые колючие заросли, чтобы их не было видно, и стали ждать. Через секунду показался Птахин на четвереньках, а за ним и Муромцев. Только Вася по причине огромного роста полз не на четвереньках, а по-пластунски. Выглядело это со стороны настолько комично, что Антон чуть не прыснул, благо брат вовремя зажал ему рот рукой.
Предполагаемые похитители Мочилова проползли мимо, так и не заметив близнецов. А Утконесовы вылезли из своего укрытия и вновь начали слежку.
А в это время Сашка Дирол тоже не сидел без дела, а пытался найти пропавших Утконесовых. Он методично работал руками и ногами, двигаясь все дальше и дальше, петляя и уворачиваясь от колючих веток, то и дело цепляющихся за одежду и волосы. Вдруг впереди послышались приглушенные голоса и затрещали ветки.
«Ага, вот и они!» – радостно подумал Зубоскалин и уже было решительно двинулся вперед, собираясь высказать Утконесовым все, что думает об их странном исчезновении. Но в следующую секунду он, опешив от увиденного, распластался на земле, потом спохватился и перекатился под ближайший куст. Прямо на него, уперев сосредоточенные взгляды в землю, ползли Птахин и Муромцев. Причем «раненая» нога у Птахина работала так хорошо, как будто на нее бревно никогда и не падало.