Шесть извилин под фуражкой

Серегин Михаил Георгиевич

– Может, и так, – задумчиво проговорил Ганга.

– Как это так? – опешил Санек. – Ты еще скажи, что сам Мочилу похитил и под кроватью своей прячешь.

– Не прячу, – покачал головой Федя. – Но, возможно, в исчезновении Глеба Ефимовича есть и наша вина. То есть… моя, – с этими словами он опустил взгляд и замолчал.

– Да можешь ты толком объяснить, в чем тут твоя вина? – не выдержал Пешкодралов.

– А в том, что я ведь вчера дежурным был по территории и не мог не заметить того, кто Мочилова

похитил, ведь произошло это в стенах школы милиции, – покаялся Федя.

– Фу ты, напугал, – облегченно выдохнул Дирол. – А я-то уж было подумал, что ты с похитителями в сговоре состоял.

– Это хуже, чем в сговоре, – продолжал заниматься самобичеванием Ганга. – Как будущий милиционер я должен чуть ли не по запаху обнаруживать преступника или того, кто только еще собирается совершить преступление.

– Федя, знаешь что, – устав слушать покаяние друга, заговорил Леха. – Если ты не прекратишь сам себя винить, то придется дать тебе в глаз.

– Зачем? – поднял на него испуганный взгляд Федя.

– В целях профилактики возможной депрессии, – пояснил Пешкодралов. – И вообще, предлагаю всем переместиться в нашу комнату и подумать над дальнейшим планом действий.

С этим вполне разумным решением никто не стал спорить, и все, ускорив шаг, продолжили путь.

* * *

В библиотеке почти никого не было, но Зося, как и обещала, оказалась на месте. Она прилежно просматривала подшивки местных и центральных газет, полностью углубившись в это занятие. За огромной кипой подшивок девушку практически не было видно, но Веня безошибочно определил ее местнонахождение.

– Зося, мне нужна твоя помощь, – подскочил Веня к девушке так неожиданно, что она даже ойкнула.

– Ты что так кричишь?! – приложив указательный палец к губам, зашипела она. – Говори тише, иначе нас мигом отсюда выкинут.

– И пускай выкидывают, – не испугался Кулапудов. – Ты и так здесь почти целый день провела, а я библиотеки вообще никогда не любил. У меня к тебе есть очень важное и ответственное дело, достойное настоящего милиционера.

– И какое? – без особого энтузиазма в голосе спросила Зося, которая терпеть не могла, когда Веня начинал говорить загадками.

– Я же говорю, важное, – повторил курсант.

– То, что важное, это я уже поняла, – начала злиться девушка. – Слушай, или ты мне сейчас же говоришь, что там у тебя случилось, или немедленно оставляешь меня в покое, наедине с этими газетами.

– Ладно, ладно, – сжалился над ней Кулапудов, затем вытащил из кармана брюк найденную у забора брошку и, показав ее девушке, спросил: – Как ты думаешь, что это такое?

– Брошка, – пожав плечами, ответила Красноодеяльская, затем взяла украшение, взвесила в

руке, оглядела со всех сторон и добавила: – Золотая и очень старинная.

– Вот именно, – многозначительно протянул Веня. – А знаешь, где я ее нашел?

– Кулапудов, ты что, новую игру придумал под названием «Угадай ответ»? – снова начала злиться девушка. – Откуда мне знать, где ты нашел эту брошь, если ты собирался целый день кусты осматривать… Ой, это ты в кустах нашел? – изумленно посмотрела она на парня.

– Вот именно, – повторил Веня. – И кто, ты думаешь…

– Ее потерял? – закончила за него вопрос Зося и сама же на него ответила: – Тот, кто похитил Мочилова!

– Молодец, Зосенька, из тебя выйдет настоящий сыщик, – радостно похвалил ее Кулапудов.

– Спасибо, – зарделась девушка, но тут же нахмурилась и поинтересовалась: – А с чего ты взял, что эта брошка принадлежит похитителям? Может, она в тех кустах уже месяц валяется?

– Рано я тебя похвалил, – огорчился Веня и принялся объяснять: – Если бы она там долго лежала, то грязью, пылью покрылась бы, а она, видишь, чистенькая совсем, – он принялся внимательно вглядываться в золотые переплетения вокруг фиолетового камня.

И в этот момент курсант Кулапудов обнаружил самую настоящую улику. В одном из золотых ушек торчал крохотный рыжеватый волосок.

– Зося, – от волнения Веня перешел почти на шепот, – здесь волос.

– Чей?

– Не знаю чей, – отмахнулся Веня. – Наверное, преступника.

Он вытащил волосок и показал его Зосе. Девушка разглядывала тоненькую рыженькую нитку так долго, что казалось, будто в этом волоске она хочет увидеть портрет самого преступника. Затем она подняла глаза на Веню и сказала:

– Это явно женский волос, причем цвет его ненатуральный. Женщина, которой принадлежит брошь, крашеная. Вот, – и Зося победно взглянула на Кулапудова.

– Это точно? – не поверил тот.

– Абсолютно, – уверенно заявила девушка. – Один кончик волоса темненький, все остальное рыжее, а значит, его хозяйка использует краску для волос.

– Зося, ты гений! – воскликнул Веня и в порыве чувств чмокнул Зосю прямо в губы, отчего та мгновенно покраснела, как спелый помидор, и прошипела:

– Кулапудов, что вы себе позволяете в общественном месте?! – и уже намного тише добавила: – Веня, люди же смотрят.

– Где люди, – завертел головой Вениамин. – Нет здесь никого. Ну ладно тебе, Зося, это я так, от радости. В общем, у меня есть план.

– Говори, – деловито кивнула Красноодеяльская.

– Эта брошь, судя по всему, вещь дорогая, так?

– Ну, так, – кивнула Зося, пытаясь понять, к чему Веня клонит.

– А раз она дорогая, то владелец ее не захочет так просто с ней расстаться, так? – продолжал курсант.