Шесть лет спустя

Мистеру Майарана

Протянув руку, я перевесила свою фотографию с доски позора. Оригинальный способ показать, кто не пришел на встречу. Со стенда на меня смотрел Стужев и ещё несколько человек из класса.

Вздохнув, поставила бокал на столик, обернулась и увидела рядом с собой Бантееву. Девушка довольно много набрала в весе и сейчас не выглядела, как модель, сошедшая со страниц журнала.

– Привет, Савельева, – улыбнулась она, заметив моё внимание. – А ты сильно изменилась.

– Ты тоже, – не стала я лукавить.

Я до сих

пор не простила ей и Солнцевой своих шрамов на руках, которые все ещё ныли. Но если Ольге было плевать, то Катя, кажется, раскаивалась.

– Ты прости за это, ладно? – кивнула на мои руки. – Я дурой была.

Возможно, именно это мне и было нужно. Просто услышать что-то такое, потому что натянутая внутри струна вдруг ослабла. Подумать только, я шесть лет ненавидела её за каждый свой шрам, а она оказывается действительно сожалела.

Я улыбнулась и кивнула, едва не прослезившись.

– Это в прошлом, Кать.

Девушка облегченно выдохнула и я только сейчас заметила, как она была напряжена всё это время. Катя посмотрела в сторону и вскинула бровь, демонстрируя, что появился кто-то неожиданный. Проследив за её взглядом, я увидела идущую в нашу сторону Солнцеву.

– Какие люди, – хмыкнула Бантеева. – А я думала, вас на такие мероприятия не затянуть, Ольга Иванна.

Солнцева скривилась, прошла к стенду и перевесила своё фото.

– И вам не хворать, девочки. Как жизнь семейная? – насмешливо поинтересовалась.

В этот момент я осознала, что они в конфликте, что было для меня удивительным, ведь они с первого класса дружили и даже закатывали истерику директору, когда их в пятом классе разделили.

–Замечательно, а как твоя одинокая? Всё так же бегаешь за Стужевым или уже образумилась? – огрызнулась Бантеева.

Взгляд Солнцевой нужно было видеть в этот момент. Она готова была разорвать Катю на части и даже не поморщилась бы. Я поняла, что если это не остановить, то будет некрасивая ссора в разгаре мероприятия, потому решила взять огонь на себя.

– А Стужев не собирается приезжать?

Солнцева повернула голову в мою сторону и насмешливо ответила:

– Не по твою душу точно.

И скривилась она при этом так, словно меня только что из борделя выписали.

– Что? – не поняла я. – Что ты хочешь этим сказать?

Ольга отвернулась, взяла бокал со стола и махом опрокинула в себя его содержимое.

– Трахаться по всяким переулкам меньше надо, – она снова скривилась, имитируя отвращение, а я оцепенела, не понимая, что это значит.

– Да кто бы говорил, – рассмеялась Катя. – Ты сначала свои приключения посчитай.

– А речь и не обо мне. Она что тогда на выпускном отвертела, что сейчас, – девушка перевела взгляд на меня и брезгливо добавила: – Потаскуха в шкуре овцы.

На меня словно ушат дерьма опрокинули. Я просто стояла и обтекала лживой грязью. несправедливое обвинение

жгло в груди, но я даже ответить ничего не могла. Кто мне поверит?

– На выпускном? – переспросила Катя. – Солнцева, ты совсем умом тронулась? Стужев настолько тебе мозги пропитал, что ты уже вымысел от правды не отличаешь? Ты же сама меня просила подтвердить Стужеву, что я застукала этих двоих в вип-зале в интимный момент! Ты же специально это сделала, когда поняла, что Нестерова и Савельевой долго нет.

Солнцева побелела, как мел, а я смотрела на неё и просто… у меня просто слов не было. Вот почему Стужев такой разъяренный прибежал к нам с Нестеровым? Или это не так?

– Бедный парень и так себе места не находил, – вдруг начала рассказывать Катя. – А когда про это услышал, как с цепи сорвался. Ломанулся сначала в вип-зал, а потом на выход.

Я кивнула, складывая картинку воедино. После этого он нас и нашел.

– Это вовсе не отменяет того факта, что она шлюха! – вдруг закричала Солнцева, заставив меня вздрогнуть.

Я кривлю губы в горькой усмешке, чувствуя, как подступает к горлу комок, оттягиваю воротник и срываю пластырь.

– С каких пор шлюхами становятся женщины, которых пытались изнасиловать ножом у горла, Солнцева?

Кажется, в зале замолчали абсолютно все. Да и плевать на них.

Не желая больше продолжать разговор, да и в целом здесь находится, я развернулась и направилась к выходу. Меня никто не останавливал, да и не смог бы. Стало вдруг очень душно.

Выйдя на улицу, я взглянула на стремительно темнеющее небо. Вспомнила, как в это же время шесть лет назад бежала отсюда, переломав каблуки на маминых туфлях и содрав ноги в кровь.

Сейчас мне было почти так же больно, как тогда. Но в этот раз я не бежала, а шла размеренным шагом, повторяя весь пройденный нами путь.

***

Дыхание сорвалось и воздух раздирал легкие, зубы свело так сильно, что я почувствовала вкус крови на языке. Ноги исцарапаны, туфлей нигде нет. Я плохо помню как добежала сюда.

Домой не пошла, потому что в последнюю секунду представила реакцию мамы на мой вид и слезы. Я не хочу делать ей больно. Мне самой так муторно, что хочется сброситься с моста, но я на это никакого морального права не имею. Кто будет ухаживать за матерью, если меня не станет.

Задрала голову, пытаясь надышаться воздухом и вздрогнула, когда услышала сзади чужие шаги, а затем на меня налетел сильнейший вихрь, стиснул за плечи и посмотрел в глаза.

Я мгновенно вызверилась, отталкивала его и вырывалась, чтобы снова сбежать. В какой-то момент настолько отчаялась, что укусила парня за плечо, после чего он крепко схватил меня за лицо двумя руками и укусил за губу.

Это было очень больно и вовсе не похоже на поцелуй. Я вскрикнула, отпихнула его от себя, но снова оказалась в его руках.