Шесть мессий
Шрифт:
Иннес с Пинкусом искоса переглянулись, как заинтригованные школьники, которые, очевидно, ничего не поняли.
— Черт возьми! — только и сказал Пинкус.
— И что же случилось с големом? — спросил Иннес.
— Тело голема Лев и его друзья унесли в подвал пражской синагоги, где, предположительно, оно лежит, дожидаясь, когда к нему вернется жизнь.
Стараясь сохранить равновесие, когда корабль тряхануло особенно сильно, Дойл извлек из кармана еще один лист бумаги.
— Джентльмены, у меня есть корабельная копия декларации агента на эти пять гробов в трюме. Не хотите ли угадать пункт их отправки?
— Ну
— Именно так.
— Пожалуйста, мистер Дойл… Не станете же вы всерьез утверждать, что в одном из этих гробов находился голем из Праги, — пролепетал Штерн.
— Или что шестифутовый глиняный монстр рыскает где-то на борту этого корабля, — добавил Иннес.
— Я хочу сказать следующее: если вам нужно получить нечто у человека на борту судна, находящегося посреди океана, и вы не хотите привлекать к себе лишнего внимания…
— То шестифутовое чудище подходит для этого как нельзя лучше, — язвительно встрял Пинкус.
— …и вам известно, что человек, у которого вы хотите украсть этот предмет, имеет сердечное заболевание и хорошо знает легенду о глиняном монстре, возможно связанную с этим предметом, и что вам нужно убить этого человека и заполучить сей предмет, но обстоятельства требуют, чтобы его смерть не показалась очевидным убийством…
— Вы напугаете его до смерти, — сказал Иннес, в уме которого головоломка наконец сложилась.
— Переправите тайком на борт четырех человек и один гроб с куклой из глины. Укажете в качестве пункта отправления гробов Прагу, что на впечатлительного и мистически настроенного человека непременно произведет сильное впечатление. Вспомните: пассажир, который слышал крик «привидения», видел также большую серую фигуру, которая бродила по трюму, а каюты второго класса находятся всего в двух лестничных пролетах. Когда прошлой ночью в дверь каюты мистера Зейлига постучались и он открыл ее, насколько позволяла цепочка… Полагаю, одного вида «голема», которого незаметно поддерживали сзади двое преступников, хватило, чтобы вызвать этот роковой приступ.
— Вот оно что! — воскликнул Пинкус.
— Если все было так, что же помешало им зайти и похитить книгу? — спросил Штерн. — Тут даже цепочка порвана не была.
— Их спугнуло наше неожиданное появление, — пояснил Дойл. — Они решили не рисковать, а подождать следующей возможности. Чего было опасаться: смерть мистера Зейлига выглядела естественной, и никто не должен был поднимать тревоги. Другое дело, что убийцы недооценили свою жертву: у умирающего мистера Зейлига хватило отваги собраться с духом. Сорвав рукой с чудовища часть глиняной корки — глину потом обнаружили у него под ногтями, — он изобразил на стене рисунок клейма, замеченного на руке одного из нападавших.
— Вот оно что! — вновь повторил Пинкус излюбленную фразу, к которой, похоже, прибегал всякий раз, когда ему нечего было сказать.
— Мне кажется, все это вполне логично, за исключением одного: откуда им было известно о больном сердце Руперта? — спросил Штерн. — Этого не знал даже я.
— Мистер Зейлиг жил в Лондоне, по всей видимости, они получили эту информацию от его доктора, — ответил Дойл. — Он ведь говорил вам, что, когда вы находились там, за ним следили; добраться до медицинских документов не такая уж проблема.
Не согласиться с этим Штерн не мог.
— И все
— Как сказал нам мистер Штерн, книга бесценна, и тот, кто нанял этих людей, очевидно, был готов на все.
— Я всегда думал, что она представляет собой не более чем сборник мистической чепухи, — признался Штерн. — Но что, если в книге Зогар и правда содержится некая тайная формула, касающаяся созидания жизни?.. Или ее смысла?
— Тогда слово «бесценная» далеко не выражает ее подлинной стоимости, — хмыкнул Дойл.
Да, и кроме того, — подал голос Пинкус, до сего момента пытавшийся составить целостное представление о случившемся, — если они так и не похитили книгу, как же им удалось заставить монстра ходить?
Дойл оставил Иннеса и Пинкуса проследить за переносом тела убийцы, передал Штерна на попечение офицеров на мостике и при слабом свете масляной лампы побрел обратно к своей каюте. Крепко держась за леер, чтобы совладать с палубной качкой, он размышлял о том, что для большинства шторм посреди Атлантики сам по себе уже достаточное испытание, хотя ему довелось пережить немало более опасных ночей в открытом море на борту куда меньших судов. Гораздо больше, чем шторм, его тревожили некоторые сомнения, которыми он ни с кем не поделился. Детали, которых никто, кроме него, не заметил.
Если в одном из этих гробов находилась большая глиняная фигура, в остальных четырех было достаточно места, чтобы на борт могли тайно проникнуть четыре человека… Один из них покончил с собой, второй прыгнул за борт, третий человек из этой шайки сбежал. Четвертый, вероятно, убил того молоденького помощника на мостике, а потом занял его место. Значит, на борту «Эльбы» все еще находятся двое необезвреженных преступников. И их предводитель — человек, который назвался отцом Девином.
Пять человек. Четыре гроба.
Вопрос: как этот отец Девин прошел на борт корабля? Он не зарегистрирован в списке пассажиров, и корабельный персонал не смог обнаружить его следов. Дойл видел его вблизи дважды — в тот первый день на палубе и на спиритическом сеансе; по возрасту и телосложению он не походил ни на одного из людей в черном. Тому несчастному помощнику капитана было всего двадцать три года, и Девин никак не смог бы сойти за него на мостике. К тому же Дойл встретил этого человека, когда с отплытия не прошло и часа: за это время он не успел бы выбраться из гроба в трюме. Да и стук под палубой не был слышен до того вечера.
«Думай, Артур: священнослужитель, в суматохе посадки, перед отплытием корабля с множеством пассажиров, вряд ли привлек бы к себе внимание: предположим, что он поднялся по трапу с группой людей, например, в качестве провожающего, а потом просто спрятался где-нибудь, пока корабль не отплыл из гавани. Да, это весьма правдоподобно».
Оставался также вопрос о клейме на руке мертвеца. Дойл был почти уверен, что в нем есть какой-то скрытый смысл, но, как он ни старался, не мог разгадать…
«Используй интуицию, — посоветовал он себе. — Старания тут не помогут; возможно, ответ всплывет на поверхность, когда я буду меньше всего его ожидать».