Шесть мессий
Шрифт:
— Ну-ну. — Иннес слегка похлопал его по спине. — Мы найдем старика. Обязательно. Тут и говорить не о чем.
Штерн признательно кивнул. Спаркс повернулся и, не выказывая никаких чувств, подошел к нему.
— Каковы методы работы вашего отца? — спросил он. — Он делал заметки, когда читал?
— Да.
— С ручкой в левой руке. Сидя в этом кресле. — Спаркс подошел к креслу у письменного стола.
— Откуда вы знаете?
— Истертые подпорки, царапины вдоль левого подлокотника; он носил длинный сюртук с пуговицами
— Да, отец почти всегда носил этот сюртук. Здесь он вечно мерз: доктор говорил, что это от плохого кровообращения, но, по правде говоря, отец всегда был немного ипохондриком.
Спаркс уселся в кресло ребе и вперил пристальный взгляд в громоздившиеся перед ним книги, протянул руку, вынул один томик из стопки и взял из-под него листок белой линованной бумаги. Наклонившись, Джек изучил листок и подозвал остальных.
— Взгляните на это.
Дойл и Штерн подошли к нему. Бумагу покрывали наброски, какие-то непонятные каракули, нацарапанные фразы, обрывки стихов. Рисунки были на удивление реалистичными и детализированными.
— Да, отец часто делал это, когда работал, — пояснил Штерн. — Рисовать он умеет. В детстве я любил смотреть, как ловко он делает зарисовки уличных сцен, лиц прохожих и все в этом роде.
Центральное место на странице занимали два образа. Первый — раскидистое дерево с поникшими голыми ветвями, на которых в геометрическом порядке располагались десять белых шаров, соединенных прямыми линиями.
— Это Древо жизни, — пояснил Штерн. — Образ, который я видел в каббалистических книгах, но объяснить значение которого, боюсь, не могу.
Другой образ: зловещий черный замок с высокой башней и единственным окошком.
— Кажется, чего-то не хватает для полноты картины, — заметил Иннес, щелкнув пальцами. — Карлика и симпатичной девушки… Например, Рапунцель, опустившей из окна башни свои волосы, или чего-то в том же роде.
Дойл на шутку не отреагировал, его взгляд был прикован к старому приятелю.
— Что это значит? — спросил Спаркс, указывая на что-то вроде клинописи под изображением замка.
— Шишах, — ответил Штерн. — Древнееврейское слово, означающее «шесть».
— Число шесть? — уточнил Спаркс.
— Да, — кивнул Штерн. — У него есть и другие значения, в каббалистическом смысле, но вам потребуется ученый, чтобы…
Неожиданно Спаркс вскочил, отпрыгнул от стола, так что ножки кресла скрипнули об пол, и диким взглядом, словно увидел призрак, уставился на кровать в углу.
— Джек? Ты в порядке? — спросил Дойл.
Спаркс не ответил. Напряжение, исходившее от него, ощущалось физически. Ритмичное капанье сочившейся из трубы воды в тяжелой тишине звучало как выстрелы.
— Где Херонская Зогар? — спросил Спаркс.
— В сейфе в моем служебном кабинете, — сказал Штерн. — В нескольких кварталах отсюда.
— Мне нужно увидеть ее. Немедленно.
— Я отведу вас туда.
Спаркс
— Возьми тот листок бумаги, — тихонько сказал Дойл Иннесу.
Брат вытащил листочек из-под книг, не обрушив стопку, и они последовали за Джеком из дома.
Свет газовых фонарей тусклой рябью наполнял влажный воздух. Спаркс шел первым, как гончая, рвущаяся с поводка; шаги его отдавались эхом в пустоте безлюдных полуночных улиц.
По пути от дома Штерна к Сент-Марк-плейс их сопровождали двое молодых шалопаев со свисавшими с губ сигаретами. Когда братья Дойл, Спаркс и Штерн вошли внутрь и в окнах кабинета на четвертом этаже замелькал свет, один из них припустил по улице, другой остался наблюдать.
Лайонел Штерн набрал комбинацию шифра сейфа, достал деревянный ларец, поставил его на письменный стол и снял крышку. Херонская Зогар оказалась солидной книгой, почти в два квадратных фута размером и три дюйма в толщину, в переплете из темной старинной кожи. Штерн натянул пару потрепанных белых перчаток и открыл книгу; переплет скрипнул, как артритный локоть.
— Наоборот, что ли? — спросил Иннес.
— Древнееврейский текст читается справа налево, — пояснил Штерн.
— Понятно, — буркнул Иннес, желая проглотить свой кулак.
Спаркс уставился на пергамент первой страницы, пожелтевший и затвердевший от времени, плотно покрытый поблекшими, написанными от руки словами.
— Дайте мне посмотреть листок с записями, — сказал он.
Иннес вручил ему листок. Дойл наблюдал за Джеком. Что он задумал?
— Это ведь нарисована книга Зогар? — спросил Спаркс, указав на набросок на полях: открытая книга в кожаном переплете поразительно походила на ту, что он видел сейчас перед собой. Включая письмена на первой странице.
— Возможно, — согласился Дойл.
Спаркс извлек увеличительное стекло, наклонился и стал изучать сначала рисунок Штерна, а потом рассматривать первую страницу книги.
— Ваш отец никогда не видел Херонскую Зогар? — осведомился Спаркс.
— Нет.
— Тогда каким образом он воспроизвел на своем рисунке ее первую страницу?
Спаркс передал лупу Дойлу. Крохотный, сделанный от руки набросок ребе Штерна был идентичен книге. Штерн тоже рассмотрел два фрагмента.
— Я не могу это объяснить, — признался Лайонел.
— А что это, как вы думаете? — спросил Штерн, указывая на покрывавшее уголок книги нарисованное темное пятно.
— Тень, — сказал Дойл, приглядевшись. — Тень руки, тянущейся к книге.
— Ваш отец когда-нибудь говорил с вами о своих снах? — спросил Спаркс.
— Снах? Нет, не припоминаю.
— К чему ты клонишь, Джек? — поинтересовался Дойл.
Спаркс посмотрел на листок и указал на рисунок замка.
— Я видел это, — сказал он.
— Видел? Где?
Спаркс поднял глаза на Дойла и, поколебавшись, ответил: