Шесть принцев для мисс Недотроги
Шрифт:
– Эй, ты чего? Не веришь? Тьфу на тебя!
– Ты вроде фейри, Кусака. Должен говорить только правду, но иногда так врешь, что я слушаю и краснеть начинаю.
– Я не сидхе! – взвился кот. Я оглянулась, подняв бровь, и сообразительный усатый продолжил тише. – Евка, ты чо. Некоторые низшие фейри могут обманывать и хитрить. А вот я, кстати, ни слова не соврамши. Я правда увидел как ты прыгаешь на пустом месте. И понял, что помочь надо. Но куда мне, думал все, кранты нам пришли. Соберут горемычных пеплом в совочек. Это же королевские Видящие!
– Видящие? – я
– Они самые. Мёрфи может любые мозги вывернуть наизнанку, а второй, принц Йонгар - ггталантлив в предсказаниях, уникум, тьфу. В академию они захаживают, потому что у принца локус на менталистов. В смысле – повернут он на вашем брате... и сестре.
Я споткнулась, чуть не навернувшись через чемодан.
– Да чтоб его… Локус на менталистах? Это когда лорды преследуют свои объекты и активно им делают детей? Э-э… мне уже начинать бояться?
– Не-е, - он потерся о ногу, намекая, что можно и на ручки взять, но я стойко проигнорировала намеки. – Тебе не грозит. За ним знаешь какие старшекурсницы всегда бегали! Ты уж не обижайся, не тебе чета. На платьях во-о-от такие декольте, вся харизма наружу. Губы алые, речи нежные. Никаких споров, только согласие и благолепие.
– Поняла-поняла, - я хмыкнула. – Повезло принцу, чего уж. Чш-ш. Кажется, пришли.
Мы вышли из коридора… прямо на свежий воздух. На аккуратной поляне полукругом стояли скамьи, с сидящими на них молодыми людьми и девушками праздничной наружности. Почти все в шелках и кружевах, эдаких грубых имитациях фейри-нарядов, как у Дианы. Огромные чемоданы трещали по швам.
Перед скамьями зиял небольшой пятачок, пока никем не занятый. А в нескольких метрах поодаль, не скрывая своего интереса расхаживали двумя небольшими компаниями расфранченные молодые сидхэ. Флера я от них к своему удивлению практически не почувствовала, зато эмоции плыли густыми облаками. Любопытство, азарт, жадность, предвкушение.
Неожиданно яркие для обычно холодноватых фейри. Они смотрели ласково, они любовались, их тонкие лица выражали восторг. Красивые до сбитого дыхания, двигающиеся плавно, как никогда не смогут люди. Просто гуляли и просто смотрели. Не приближаясь.
Так любуются стадом грифы, заранее высматривающие слабых и больных особей.
– Ничего себе у тебя ассоциации, - раздалось справа. Там на скамье сидел молодой человек в круглых очках. Он осторожно пригладил пальцами и так гладкую прическу. Постучал носком черного ботинка по боку набитой внатяжку спортивной сумки. И добавил. – О, теперь плотнее закрылась, уже ничего не слышу. Если хочешь, можешь подсесть ко мне. Я - Зигмунд.
Нет слов… Отшлепать меня мало.
Только-только вышла после встречи с Видящими и уже расслабилась, не почувствовала частично слетевших щитов. А место тут опасное - первый же встречный «прочитал» мои размышления, вместо разрешенных поверхностных реакций. И, спасибо парню, что сказал, не утаил. Иначе бродила бы среди сильных менталистов как голая на балу. Отличный щелчок по зазнавшемуся носу.
– А меня зовут Ева, - пробормотала я. – Спасибо за приглашение.
Чемодан
Всего лишь неделя на бабушкином попечении и организм уже протестует после небольших нагрузок. Подавай ему мягкий диван и горячую выпечку на тарелочке с голубой каймой. Помнится, первые дни я не могла есть, бродила по дому и каждую минуту ждала вызова в Холм.
Но никто за мной не приезжал. Солнце светило, ветер дул, бабушка радовалась, я нервничала. И больше ничего не происходило. На третий день я помчалась в университет требовать объяснений. Дескать так и так, крутой менталист с Холма разглядел во мне бездну таланта на целый третий уровень и теперь я горю, хочу учиться, отправляйте меня быстрее, вещи уже собраны.
Оказалось, что сборы проходят нерегулярно. Иногда раз месяц, а бывает и раз в полгода. Последний был приурочен к университетскому выпуску. Так что в ближайшее время ничего не светит. Хотя дело есть, о моем прорыве знают и даже недавно направление меняли. Кто-то по ошибке неправильное сначала поставил, в далекие гребеня, на границу с Алыми Секторами. Но теперь все исправлено: меня, как отличницу и умницу, будут учить в Королевской Изумрудной академии.
Пришлось изображать бурную радость, а потом плестись обратно в отвратительном настроении, потому что бессилие и неизвестность – хуже всего.
Внезапную новость об отъезде я восприняла чуть не со слезами радости на глазах. Кусака тоже рыдал, цеплялся за бабушку и вопил, что я разрываю ему сердце.
– Твой кот куда-то пошел, - заметил Зигмунд, - он не потеряется?
– Мне не может так повезти, - честно призналась я. – Хотя если забредет вон к тем слоняющимся без дела молодым прекрасным лордам…
– Среди них есть и пара волшебных леди, но нам ничего не светит.
Вздох Зигмунда был едва слышен, но я уловила. Из-за манжеты парень вытащил обломок карандаша, а из напоясной сумки – небольшой блокнотик.
– Запишу небольшую поэтическую мысль, - строго сказал он и застрочил мелким, едва различимым почерком. – Но я вполне способен разговаривать и действовать одновременно. Если тебя интересуют лорды…
Вообще – вопрос вопросов. Они меня должны интересовать и восхищать, чтобы не возникло подозрений. Кроме того, они важный источник информации. Но и слишком легкомысленной выглядеть не хочется…
– Лорды! – пропел нежный голос рядом. – Да, нас с Евой очень интересуют лорды!
На край лавочки, деликатно подпихнув меня бедром, утискивалась раскрасневшаяся Диана Томчик. Под глазами у нее красовались размазанные темные пятна туши, шелковое платье выглядело надорванным у плеча, зато глаза сияли едва сдерживаемым счастьем.
– Я тоже поступила! Представляете, мне подтвердили четвертый уровень! Такое счастье.
– Здесь почти у всех четвертый, - соседу пришлось сильно подвинуться, и он недовольно морщился. – Третьи в дворцовый Холм редко попадают.