Шесть секунд до взрыва
Шрифт:
– Короче, что вы спорите? – вмешался один из семерых «духов», до сей поры безмолвно наблюдавший за перепалкой. – Давай отвезем их к командиру, пусть он решает… Скажет пристрелить – пристрелим. Отпустит – значит, так и надо. Его обидчик, пусть сам с ним и разбирается.
– Ты прав, – после недолгой паузы согласился пожилой чеченец. – Поедем на базу, там разберемся. – Остальное воинство одобрительно загудело.
«Ну, слава богу!» – мысленно воскликнул я и украдкой перекрестился, хотя никогда в бога не верил.
Исрапи досадливо сплюнул и повесил автомат на плечо.
– Тогда хоть свяжите
– Это можно, – согласился пожилой и кивнул стоявшему неподалеку от меня Якубу: – А ну тащи из моей машины веревку. Свяжите его…
Спустя пять минут колонна из двух «Нив» и «Лендровера» не спеша двинулась по узкому шоссе, ведущему мимо Старого Мачкоя куда-то в лес, в котором располагался отряд моего старого знакомого Зелимхана Ахсалтакова.
Тэда разместили в одной из «Нив», а меня, спеленав по рукам и ногам наподобие психбольного, запихнули на переднее сиденье «ленда», за рулем которого восседал симпатичный молодой «дух» с казацким чубом. Исрапи, заметив, что меня помещают в «ленд», поспешно занял место на заднем сиденье. Не пожелал расставаться со старым приятелем! Рядом с Исрапи восседал сосредоточенный Якуб, которому перед отправкой пожилой «чех» чего-то шепнул. По всей видимости, усомнился в лояльности рыжего по отношению к моей загадочной персоне.
Я рассеянно смотрел в окно и любовался пейзажем – рад был, что Исрапи не расстрелял меня на месте. О том, что со мной будет через сорок минут, размышлять не хотелось.
Особисты рассказывали, что, судя по слухам, на земле Старого Мачкоя меня хотят. Страстно и нетерпеливо. Что якобы на руках у селян имеется мой фоторобот, достаточно схожий с оригиналом. И под этим фотороботом компьютерным текстом выведено: «Голова эта стоит пятьдесят тысяч баксов». Для простого селянина, да по военному времени, сумма очень даже ничего… Вспомнилось вдруг лицо Ахсалтакова в тот момент, когда он, уходя с семьей по жирной грязи, обернулся. И как-то самопроизвольно заползла в душу светлая грусть, которую вредный Исрапи, наклонясь вперед и обдавая меня жарким дыханием, весьма активно усугублял:
– Зелимхан сам о тебя руки марать не станет, – пообещал он. – Нет, он у нас оратор – соберет отряд, толкнет полуторачасовую речь об оккупантах, ага…
Может, даже прикажет свезти тебя в село, там тоже народ соберет и начнет опять речь толкать. Зло должно быть наказуемо – так Аллах распорядился. – Исрапи вздел ладошки к потолку, быстро пробормотал слова молитвы и продолжил свои размышления по поводу моей близкой кончины: – Ну вот, а потом он даст команду тебя расстрелять. Хи-хи… Расстреливать тебя буду я – имею право, это я тебя узнал. Информация-то какая пришла? Будто бы из Мачкой-Артана два иностранных журналиста в нашу сторону едут. Алдату было приказано просто проверить личности. Без меня он нипочем бы тебя не узнал – ты, сучара, довольно сильно изменился, козел. На фоторобот свой не похож, гнида… Расстрелять тебя я имею право. Из-за тебя, скотина, я столько унижений вытерпел от Зелимхана! Ага, уму непостижимо…
Я глянул в зеркало. Якуб и шофер деликатно прятали улыбку, хотя, в принципе, на их реакцию
– В общем, я поведу тебя на расстрел, – Исрапи злорадно поцокал языком и сладострастно замычал. – Нo! Но я расстреляю тебя не сразу, что ты! Такому ловкому бойцу надо воздать почести, какие он заслуживает, родной мой! А как же иначе? Так вот, сначала я тебя раздену догола и привяжу к дереву – раком привяжу, – рыжий сделал паузу, видимо, давая мне проникнуться, представить себе, как это будет выглядеть. – Ага, догола и раком, – продолжил Исрапи, решив, что я в достаточной степени представил картину грядущих испытаний. – Потом я трахну тебя в задницу, артиллерист… Ты понял? Прямо в зад! Ты понял, э?
С левой стороны сзади раздалось хихиканье – я покосился на зеркало и обнаружил, что Я куба скрутил приступ смеха.
– Э, э – ты чего смеешься? – сердито прикрикнул на соратника Исрапи. – Что я такого смешного говорю?
– Нет, нет – что ты! – Якуб с трудом подавил веселье и сделал серьезное лицо. – Просто я представил себе, как ты его будешь в задницу драть, а он будет рожи корчить… Вот я и думаю – наверно, смешно будет!
– Ну ладно, приходи посмотреть, – милостиво разрешил Исрапи. – Может, на пару его оттарабаним. Так вот, – продолжил Исрапи, – после этого я сделаю тебе «вертолет» и буду так держать, пока из тебя дерьмо не повалит… Ты хорошо позавтракал? – вдруг озаботился рыжий. – Перед отъездом из Мачкой-Артана тебя покормили? У нас гостей принято хорошо кормить…
– Да, я славненько позавтракал, – подтвердил я. – Съел три шашлыка, выпил две чашки шурпы, две лепешки навернул – у меня аппетит хороший…
– А ты после этого три кучи дерьма навалил? – вкрадчиво поинтересовался Исрапи. – Навалил или нет?
– Не-а, – решил я не разочаровывать рыжего. – Я вообще ходить по-большому завязал с некоторых пор. Не царское это дело…
Якуб побагровел и надулся, как пузырь, водила совсем отвернулся влево и подрагивал плечами – я стал считать, загадав, что если Якуб взорвется на счете 13, то мне повезет…
– Ну вот и прекрасно, – успокоился Исрапи. – У меня сходишь – гарантию даю. В моих руках и не таких понос прохватывал. А когда ты навалишь, я заставлю тебя жрать твое дерьмо!
Якуб взорвался, не дотерпев и до двенадцати.
– Ты что опять ржешь?! – возмутился Исрапи. – Что я смешного сказал?!
– Да представил, икх! Представил себе, как он будет, икх! Ой, икота напала, – Якуб поморщился и ударно икнул раз восемь подряд.
– Ну-ка, останови, – попросил он водилу. – Тут неподалеку есть ручей. Икх! Надо. Икх! Тьфу, останови!
– Какой останови! – вскинулся Исрапи. – Тут до базы ехать с полчаса – не потерпишь, что ли?
– Что же мне – икх! По-твоему, помирать, что ли? – сердито застонал Якуб и прикрикнул на водилу: – Останови, я сказал! Икх!
Водила пожал плечами, покосился на Исрапи и остановил машину. Якуб вывалился из салона и быстренько потопал в лесополосу, забирая влево от дороги.
«Нивы», шедшие впереди, немного проехав, тоже остановились.
– Ну чего там у вас? – вылезая из головной машины, крикнул пожилой командир.