Шесть священных камней
Шрифт:
Уэст выслушивал замечания госпожи Брук с самым серьезным видом, но его душа расплывалась в гордой улыбке.
— Лили поставила в неловкое положение учителя латинского языка — поправила в присутствии учеников.
— У нее прекрасные знания по всем предметам, но мне кажется, что она может заниматься лучше. Такое впечатление, что она не отдается учебе полностью, а делает все для галочки. Наша программа — самая продвинутая в стране, а Лили, похоже, скучает на занятиях.
— У нее очень мало друзей. Она дружит с Элби Кальвином — и это прекрасно, — однако у нее, судя по всему,
— А еще она довела до слез Тайсона Бредли, вывернув ему запястье при помощи какого-то странного захвата. Медсестра говорит, что она едва не сломала ему руку.
Уэст знал об этом случае.
Тайсон Бредли был школьным рэкетиром, эдаким молодцом против овец. Как-то раз он попытался отнять у Элби его «обеденные» деньги.
Лили вмешалась. Когда Тайсон протянул руку к горлу девочки, та схватила его за запястье и провела прием, которому научил ее Джек. Рэкетир завизжал и упал на колени.
Он больше не беспокоил ни Элби, ни Лили.
В тот памятный вечер, соединивший родителей и учителей, Уэст познакомился с Луизой Кальвин, матерью Элби.
Эта милая скромная американка жила в Перте с мужем-шахтером. Она постоянно беспокоилась за своего одаренного сына.
— Этот ужасный физрук его просто затерроризировал, — пожаловалась она Джеку за чашкой кофе. — Я искренне не понимаю, почему Элби, такой хрупкий мальчик, должен заниматься спортом. А если он получит удар по голове? Мой сын творит чудеса в математике, учителя только руками разводят, — и это все может быть загублено футбольным мячом, попавшим в голову. Но этот ужасный физрук твердит свое: без спорта никуда! Я не могу убедить его оставить Элби в покое.
Луиза была доброй женщиной и, вне всякого сомнения, обожала своего сына, однако Джеку казалось, что она несколько преувеличивает... пока не столкнулся с тем самым физруком, господином Найсмитом.
Тодд Найсмит оказался здоровенным детиной в тугих теннисных шортах и спортивной рубашке с короткими рукавами, выставлявшей напоказ огромные бицепсы. Субтильному мальчику он казался гигантом. Джеку Уэсту-младшему — всего лишь увеличенной версией Тайсона Бредли.
Перед тем как сесть, физрук-великан окинул фигуру Уэста оценивающим взглядом.
— Лили Уэст... — сказал он, рассматривая дело девочки и подбрасывая мячик для игры в софтбол. — А, ну конечно! Как я мог забыть! Она как-то отказалась принять участие в доджбольном матче. Сказала, что это глупая игра, а я «помешанный на спорте идиот, не имеющий ни малейшего представления о реальном мире» или что-то вроде того.
«Ничего себе!» — подумал Джек. Он об этом не знал.
—Я прошу про... — начал Уэст.
—Ваша дочка не очень-то спортивна, — перебил его Найсмит. — Но учителя говорят, что голова у нее варит. Нынче умники в моде, к тому же в этой школе упирают на теоретические дисциплины. Но, между нами, я предпочитаю спорт. Знаете почему?
— Не могу представить...
— Потому что он развивает командный дух. Командный! Делает людей преданными, самоотверженными! Ваша Лили вступилась бы за своих друзей? Заслонила бы их своей грудью? Я бы вступился. Об этом говорит мое поведение
Зубы Джека заскрипели. Он прекрасно знал, как рисковала Лили ради таких вот говнюков.
— Правда? — спросил он медленно.
— Чистейшая, — ответил Найсмит, продолжая подкидывать мячик.
Вдруг Джек с быстротой молнии схватил предмет металлической рукой и пронзил физрука холодными голубыми глазами.
— Господин Найсмит. Тодд. Моя дочь — хорошая девочка. И у нее нет проблем с самоотверженностью и командным духом. Я прошу прощения, если она вас чем-нибудь обидела. Ее упрямство — от меня. Да, и еще кое-что...
Уэст сжал мячик железной конечностью и превратил его в груду щепок. Они посыпались на пол, а вслед за ними выскользнула кожаная обшивка.
Глаза господина Найсмита вылезли из орбит. От его самоуверенности не осталось и следа.
— Возможно, вам стоит найти к ней другой подход, более интеллектуальный. Тогда ее мнение о вас может улучшиться. Кстати... Господин Найсмит, Тодд, если ее маленький друг, Элби Кальвин, не хочет играть в футбол, не надо его заставлять. Его мама волнуется. Это все.
Джек ушел, оставив Тодда Найсмита наедине с останками мячика и отвисшей челюстью.
В целом Лили жила от выходных до выходных и от каникул до каникул. В эти блаженные дни она могла вернуться на ферму и встретиться со старыми друзьями.
Визиты Волшебника приносили море радости, но со временем они становились все реже и реже, все короче и короче. Профессор археологии говорил, что занимается чем-то крайне важным. Делом всей своей жизни.
Лили трепетала от удовольствия, читая его записи, изобилующие древними тайнами и символами. Пару раз она даже перевела для Волшебника несколько изречений, написанных на слове Тота — древнем языке, который, кроме нее, понимал лишь один житель планеты Земля.
Дважды Волшебник брал на ферму своего компаньона Тэнка Танаку.
Новый знакомый пришелся Лили по душе. С ним было весело и интересно, а в свой второй визит он подарил Лили игрушку из родной Японии — маленького робопса Айбо фирмы «Сони». Лили тут же переименовала собаку в Сэра Тявкинга и стала натравливать его на Хоруса. Волшебник заглянул в механическое животное, дунул-плюнул — и пес превратился в гавкающую сигнализацию, реагирующую на любое движение. С тех пор любимым времяпрепровождением Лили и Элби стал «побег из тюрьмы» — игра, целью которой было проползти на животе мимо бдительного робопса.
На правом плече у Тэнка красовалась загадочная татуировка: японский иероглиф, заслоненный флагом Японии. Лили как-то попыталась найти этот символ в Интернете, но не преуспела...
Однако больше всего девочку поражала в Тэнке вовсе не татуировка. Лили сразу же заметила в глазах добродушного японца бесконечную, опустошающую печаль.
Когда Лили спросила у него, что не так, он рассказал ей про свое детство:
— Когда я был маленьким — таким же, как ты, — моя страна вступила в войну с Америкой. Я жил в Нагасаки, прекрасном городе. Но когда ВВС начали бомбить наши города, родители спрятали меня в деревне, у бабушки с дедушкой.