Шесть священных камней

Рейли Мэтью

В конце концов Джеку удалось просочиться в образовавшееся отверстие, но его искусственная рука не смогла избавиться от тяжеленного обломка.

Он поступил единственно возможным образом: отсо­единил свое титановое предплечье и выкатился из-под плиты.

Джек Уэст-младший стоял на дне ямы с металлическим обрубком вместо левой руки под звуки песнопений, грохот барабана... и слышную только ему мелодию сво­боды.

Еще одна порция услужливой С-2 расколола каменную глыбу, прижавшую отсоединенное предплечье. Джек

тут же вернул его на место и обмотал раненую ладонь куском гру­бой материи.

Затем он вскарабкался по лестнице в стене и начал соб­ственную одинокую войну с охранниками шахты, принад­лежащей его отцу.

Джек стоял перед толпой ошарашенных эфиопов, напо­миная выходца с того света.

В его глазах кипела ярость, вокруг рта запеклась кровь от стального гвоздя, который он вытянул из своей правой ладони собственными зубами.

И все же он был один против тридцати.

Впрочем, не совсем один: его титановая рука сжимала огнетушитель, прихваченный у подъемника.

Он выпустил струю углекислого глаза в пылающий крест.

Шахта погрузилась во тьму. Кромешную тьму.

Эфиопы запаниковали, подняли крик. Затем послы­шался топот множества ног.

Вдруг зажглось тусклое аварийное освещение, и охран­ники узрели Джека Уэста, стоящего там же, где и раньше: рядом с крестом.

...только теперь с ним была целая армия.

Армия, состоящая из нескольких сотен рабов, которых он выпустил из келий, перед тем как явить себя рабовла­дельцам.

Ярость, ненависть, жажда мести — вот что отражалось в глазах освобожденных невольников. Им не терпелось расплатиться с бывшими хозяевами за месяцы, годы уни­жений; милосердие и не думало стучаться в их ожесточен­ные сердца.

Исторгнув истошный вопль, толпа илотов кинулась на своих мучителей.

Началось что-то жуткое...

Некоторые охранники попытались выхватить пистоле­ты — но были свалены с ног и затоптаны насмерть. Осталь­ных бросили в чан с ядовитым раствором.

Те, кто посмекалистее, метнулись к подъемнику — сво­ему единственному шансу. Однако там их поджидали не­сколько десятков рабов с досками, оскалившимися ржавы­ми гвоздями.

Несколько минут спустя все охранники были мертвы. Огромная шахта молчала, окропленная тусклым аварийным светом.

Джек тут же бросился к клетке и освободил Винни Пуха. Ступив на землю, сын шейха с ужасом воскликнул:

—Аллах, оторви мои уши!.. Джек, ты похож на убитый труп мертвого покойника!

—Спасибо за комплимент, — улыбнулся Джек и... по­терял сознание.

Придя в себя, Джек почувствовал, что его лицо омыто солнечным теплом.

Глаза мученика раскрылись. Он понял, что лежит на кой­ке в караульном помещении, расположенном возле шахты.

На его лбу, скулах и щеках не осталось ни крови, ни грязи; на правой кисти белела свежая повязка; его переоде­ли

в традиционный эфиопский халат.

Джек встал и, покачиваясь, поплелся к двери. В проеме он столкнулся с Винни Пухом.

—А, наш воин проснулся! — воскликнул младший сын шейха. — Думаю, тебе будет приятно узнать, что теперь эта шахта принадлежит нам. Мы нейтрализовали верхних охранников с помощью рабов. Точнее — бывших рабов. Жажда мести и воздух свободы превратили их в настоящих зверей!

—Их можно понять, — произнес Джек. — А где мы, соб­ственно? Это Эфиопия — вот все, что мне известно.

—Ты не поверишь.

Они вышли из караульного помещения под яркое африканское солнце.

Джек огляделся.

Вокруг лежала голая, ржавого цвета земля, покрытая трещинами и лысинами холмов.

Однако некоторые возвышенности венчали огромные каменные строения удивительной красоты, высеченные из скального монолита и погруженные в глубокие рвы с бу­лыжными стенами.

Джек заметил, что одно из сооружений напоминает хра­мовый крест.

—Теперь ты понимаешь, где мы? — спросил Винни Пух.

—Да, — ответил Джек. — Это легендарные церкви Лалибелии...

—Наша миссия провалена, Охотник, — произнес Вин­ни Пух с грустью.

Они сидели у входа в шахту в золотой клетке из солнечных лучей. Джек потирал раненую руку, сын шейха водил по иссушенной почве ржавой железкой. Рядом наслажда­лись обрушившейся на них свободой недавние рабы: ели, пили, обшаривали караульные помещения в поисках одеж­ды, простирали руки к небу.

— Нас разгромили, Джек, — продолжал Винни Пух. — Твой отец отправил Каланчу в МОССАД, желая получить вознаграждение за его голову.

— Черт! А Космос? Он ведь с Волком, не так ли?

—Да.

— Бойся данайцев, дары приносящих, — прошептал Уэст.

—А вообще-то, Джек, я не знаю... Космос вел себя как-то странно, словно это был не он. К тому же, когда мы работали вместе, он показался мне славным парнем, неспособным на предательство. Я бы не стал спешить с выводами.

—Я всегда прислушивался к твоему мнению, Заир. Не будем спешить с выводами — но и не будем о них забывать. Что насчет Волка?

—Он полетел вслед за Волшебником, Зоу и Лили, чтобы отнять вторую колонну у древнего племени.

—Ниты... — Джек на секунду задумался, а затем вы­палил: — Мы должны быть с Лили и остальными. Нужно убедиться, что они забрали колонну, и помочь им добраться до следующей воронки.

—Но тебе нужен отдых. И лечение.

— И ремонт...

Джек потрогал два покореженных металлических паль­ца на своей левой руке.

— Думаю, нам следует поехать на нашу старую кенийскую ферму, — сказал Винни Пух. — До нее отсюда всего день езды. Там ты подлечишься и починишь свою руку, а затем отправишься вглубь континента.