Шестая Эра. Поверхность
Шрифт:
После этого последовал страшный удар: это его Тойота-камри врезалась почти на полном ходу в толстые стальные трубы, торчавшие из полуприцепа грузовика, неспешно двигавшегося по крайней правой полосе.
Роджер ещё успел заметить какого-то парня в синем комбинезоне: вероятно, рабочего из бригады, обслуживающей стропку моста: сидя верхом на одном из толстенных канатов в десяти метрах над дорожным полотном, он пялился на Роджера, раскрыв рот в неслышимом крике…
Что-то врезалось Роджеру в грудь, да так, что затрещали ломаемые рёбра, ещё что-то ударило
И он понял, что умер.
С криком он вскочил.
Нет, это просто всё тот же чёртов кошмар – он жив!..
Сволочной сон – снится здесь уже в пятый раз… Тут не то, что вспотеешь, а и описаешься со страху! Да и от боли: вспоминать – себе дороже…
Роджер снова лёг на своё жесткое ложе, поёрзал, пытаясь устроиться поудобней. Но чёртов стальной пол мягче не стал.
То, что он вообще начал просыпаться – несомненно результат того, что в шестьдесят два, спустя всего год после страшной аварии в которой выжил буквально чудом, да и встать с постели смог лишь через четыре месяца, решил-таки вложить деньги (Немаленькие, кстати!) в своё «воскрешение». Когда-нибудь в отдалённом будущем. Когда наука достигнет. Должного уровня.
Дал снять с себя психоматрицу.
Позволил сделать биопсию, терпел, пока из него добывали образцы спинного мозга, брали кровь, отделяли тоненькие цилиндрики мышц, набрали чуть ли не пинту крови… За те деньги, что уплатил, как он считал, они могли бы делать всё это и поаккуратней. Да и обезболить получше.
В больнице компании пришлось тогда пролежать целых три дня. Но потом ему сказали, что всё в порядке, и брать что-либо повторно не будут: всё их устраивает.
Осталось только снять саму мнемоматрицу: чтоб он помнил всё предыдущее…
Роджер был чертовски рад. Ведь сам «съём» происходил безболезненно. Он уже жалел, что связался с чёртовой компанией «Вечная жизнь». С другой стороны, денег у него было достаточно. Да и мало ли: вдруг и правда, случись (тьфу-тьфу!) что, входящее в «страховой случай» – оживят?!
И вот теперь он убедился воочию, что действительно. Оживили. Всё, как прописано в контракте: он в «расцвете сил».
Правда, вот как-то странно его «воссоздатели» используют его омоложенное тело. Впрочем, нет. Тело не омоложенное – оно просто новое. Клон, скорее всего. Выращенный из его же «образцов». Но то, что клон именно – его, сомнений не вызывает. Вон: даже родимые пятна на руках на своих привычных местах… Это они ближе к старости разрослись, и к ним добавились и просто коричневые – «старческие».
Но пенять на то, что его травят, словно зверя в клетке, как понял Роджер, некому! То ли сменилось правительство, то ли он не выплатил вовремя какую-нибудь страховку, то ли его просто куда-то контрабандно перепродали. И тут он – гладиатор.
Которого стравливают с другими, возможно, такими же, как он, гладиаторами-людьми. А до людей были животные: тигры, львы, леопарды… Даже крокодил.
А в самом начале – тесты. На сообразительность
Проклятье! Чего им от него надо?!
Неужели тот факт, что сам он, Роджер Тандерволд, шестидесяти двух лет (Вот уж поверишь в «магию» чёртовой науки!) погиб, или умер от старости – правда, и его «оригинальный носитель» не может отстаивать свои права через суд, и делает теперь его новое тело со старым сознанием – чьей-то игрушкой?!
Гладиатором на потребу извращённой публике?
Или уж – объектом для каких-то изощрённых опытов?..
То, что теперь от него потребуется нечто совсем другое, чем победить кого-то в схватке, Роджер понял сразу.
А ещё бы тут не понять!
Когда очнулся от очередного беспамятства и быстро (Уж этому – научился!) вскочил на ноги, пытаясь сообразить, почему не дали оружия, всё и рассмотрел.
Он абсолютно наг – даже набедренной повязки, если эту чисто условную тряпочку можно было так называть, нет. Тело явно вымыто, и даже умащено какими-то благовониями – кожа прямо бархатистая, и приятно пахнет! Усталости как не бывало, словно только что проспал часов пятнадцать-двадцать. Ни песка, ни пространства Арены нет и в помине. Пол ровный, гладкий. Твёрдый. Белый. А чтоб уж сомнений в том, что от него сейчас потребуется, не оставалось никаких – вот оно.
Великолепнейшее тело. На огромной – с добрых шесть квадратных метров! – кровати. А больше ничего в огромной же, с добрую четверть чёртовой Арены, комнате, нет!
Только он, белая комната, постель, и женщина. На постели.
Женщина не спит. (Вот уж он удивился бы!) Смотрит на него. Выражение этого взгляда он описал бы как… Вожделеющее. Да, точно: именно этого от него и ждут!
Хм-м… Странно. Возможно, конечно, что необузданный секс и является следующим испытанием, но…
Но пока он не обыщет всю чёртову кровать, не посмотрит за подушками, под матрацем, и вообще – везде, где возможно (Вдруг в стенах – имеются какие-то замаскированные ниши. С ожидающими, что он поддастся на зов того, что воспряло сейчас между ног, и сваляет беспечного идиота, сволочами?!) скрываются убийцы, или оружие, он им, этим самым чёртовым сексом, пусть и с раскрасавицей, и «мечтой всех его юношеских фантазий» – не займётся! Как бы призывно она не глядела на него. И как бы капризно не заламывала бровь и хитро не улыбалась!..
Но вот комната обыскана, даже простукана, ничего не найдено, и пытаться сопротивляться позывам похоти смысла, вроде, больше никакого нет… Тем более, что женщина – действительно: божественно сложена. И лицо… Такие, наверное, и служили образцами всем этим скульпторам да художникам, лепивших или рисовавших чёртовых древне-греческих Богинь.
Тонкая, подчёркнутая изящной перетяжкой, талия. Небольшие и аккуратные груди. Чувственные, по контрасту с талией – массивные, бёдра. С шелковисто-гладкой, атласной, чуть тронутой здоровым загаром, кожей. Блинн…