Шестая организация

Талова Татьяна

Предупредив Макса, но ничего не объясняя, я заперся в комнате для медитаций - знакомом подвале с обитыми войлоком стенами. Раньше я экспериментировал с разделением духа, но довольно вяло, считая, что на простые приемы я вполне способен, а сложные на уже привычной работе в Шестерке вряд ли пригодятся.

Теперь же я хотел узнать границы своих возможностей. Вернее, нет... Раньше я боялся их узнать, еще чувствуя себя в какой-то степени человеком, а теперь - теперь мне было необходимо от этого отказаться.

Первой моей целью стала "предельная рассредоточенность", как я ее про себя назвал. Казался очень простым вывод о том, что если я могу управлять и рукой, и остальным телом по отдельности и одновременно, как при побеге от Крылатых, то и разорваться на части в пределах одного тела вполне возможно. Странный полутранс, возникающий при опытах с ментальным разделением, так и не стал для меня обычным... И отчего-то на помощь в достижении нужного медитативного состоянии пришли пауки. Было что-то по-детски упоительное в том, чтобы ощущать себя многоглазым и многоногим существом. Называть конечности даже в мыслях "руки и ноги" было ошибкой, сразу ведущей к напоминанию того, что у меня до сих пор сохранились характерные жесты и походка. Так что я выбрал "ноги". В конце концов, на руках ходить легче, чем печатать ногами.

Я знал, что пауки видят совсем не так, как стало выходить у меня. Никто в принципе не способен обозревать окружающее пространство одновременно со всех сторон. Никто не способен видеть затылком или спиной... Но я ведь уже видел себя самого, пребывая в отрубленной кисти. Во время побега у меня не получилось смотреть "за двоих", но сейчас... Сейчас у меня было гораздо больше времени.

В первый же день дверь распахнул Моэм. А я-то понадеялся, что ключ только один...

Шаман молчал долго. Потом спросил... Не "Что ты делаешь?", как я ожидал, а "Ты меня слышишь?"

– Слышу, - ответил я, не поворачиваясь.
– И вижу.

Моэм оглядел пол рядом со мной, ища отсоединенную кисть. Он ухмыльнулся знакомо, прислонился к косяку и приподнял бровь, словно приглашая спрашивать. Я должен был спросить что-нибудь, чтобы он убедился - я прекрасно его вижу.

– Почему ты не заставлял меня тренироваться, как в первый раз?

– Потому что ты прекрасный исполнитель, Грэд, - пожал плечами шаман.
– И рано или поздно... скорее всего, рано научился бы делать все, до чего только дошел бы мой извращенный ум и жажда экспериментов, - Моэм презрительно хмыкнул. Раньше я замечал за ним это презрение, но к окружающим, а не к себе.
– И закончилось бы это все нервным срывом... Или как это назвать в твоем случае? В общем, Лин пришлось бы исполнить это обещание насчет кислоты.

Сейчас мне казалось наивным собственное убеждение в том, что адаптация давно закончилась. Базовая - быть может. А так... Вхождение в коллектив, дела, общение - все это было лишь постепенным привыканием... В самом начале

я говорил себе "Я - мертвец", но говорить, конечно, гораздо легче, чем принимать. Достаточно вспомнить, что со мной случилось, когда Лин заменила кисть... Резкое отторжение сразу всего привычного существования стало бы катастрофой, Моэм прав.

– Нам сложно далось это решение, - произнес шаман.
– Хотя тебе, конечно, сложнее.

– Кто еще понимал?

– Только я и Лин. Марк, возможно, догадался сам.

Огромная пропасть в один миг отделила меня от команды, Макса, Грая... деда.

– Мне сказали вытащить тебя отсюда, - шаман достал из кармана маленький ключ, помахал им в воздухе и кинул в угол комнаты.
– Но я потерял последние ключи, - он удрученно покачал головой.
– Запри дверь снова.

– Подожди. Я знаю, что нужно сделать, чтобы завершить процесс...

Моэм тоже знал тайный выход из Шестерки. Путь через канализацию до дворов ближайших жилых домов.

– Куда тебе нужно?
– спросил он, когда мы вылезли на поверхность. Моэм прихватил две куртки и сейчас поспешно натягивал одну на себя.

– В центр.

Шаман не знал, где живет мой дед, и мало что понимал, но не задавал вопросов. Должно быть, боялся, что я потеряю настрой.

Мы добрались до маленького дома с ровно подстриженными, сейчас голыми и жалкими, кустами рядом.

– Стой здесь, - решительно сказал я, толкнув калитку.

– Что-то ты поздновато, - проворчал дед вместо приветствия, а я подумал, что не нужно было надевать шапку. Без нее было бы проще начать разговор. Я бы просто не выкрутился, слушая вопросы про скобы на черепе.

Однако протянуть руку и стянуть головной убор у меня не получилось.

– Привет, - улыбнулся я.
– Извини, но я ненадолго.

– Хорошо, хотя бы явился, - фыркнул Маррей-старший.
– А то в прошлый раз сослуживец твой прибежал... Толковый парень, но хилый очень, да еще эта его привычка странная, на руку аж страшно смотреть... Да ты слушаешь меня?

Он привычно суетился, заваривая чай, а я, пройдя на кухню прямо в ботинках и куртке, думал - вот сейчас мне придется разорвать последнюю связь...

– Что-то с тобой не то, - припечатал дед.
– Заболел, что ли?

– Нет.

"А может, стоит довести разговор до того, что я просто не смогу не сказать?" - подумалось мне.

Дед отставил в сторону чайник и внимательно взглянул на меня. Спросил очень серьезно, словно прочитав мои мысли:

– Грэд, как дела?

– Нормально.

Я встряхнул головой и улыбнулся.

– Все хорошо. Я... устал.

Я соврал. Соврал впервые в жизни.

Спустя десять минут ровного разговора я попрощался с дедом и вышел на улицу, злясь на себя. Дед остался недовольным такой короткой встречей.