Шестая печать
Шрифт:
По знаку инквизитора, монах отнес фолиант обратно, и закрыл его. Конвульсии подвешенного стали стихать. Вместо бесчисленного мычания он, наконец, смог произнести:
– Верните мне знания, только я их Хранитель имею право их сохранить. Верните или они испепелят вас.
Он как будто не замечал, что подвешен к потолку, взгляд его, горящий и безумный, перескакивал с одного присутствующего на другого. Однако внезапно взгляд его погас, и он безвольно повис, словно отключившись от этого мира.
Лойола потерял к этому человеку всяческий интерес.
– Думаю,
Инквизитор, знающий о дружественных отношениях магистра Лойолы и верховного инквизитора, не хотел навлечь на себя гнева ни одного, ни другого. Предложение Лойолы ни как не ограничивало его. Тем более что книгу он уже просмотрел и не увидел в ней ни чего еретического, но сообщать об этом не спешил.
Пусть иезуиты забирают книгу, рассудил он. Как бы не повернулась ситуация в дальнейшем он сумеет извлечь из нее для себя выгоду.
Лойола не доверяя ни кому, лично изучил всю книгу, но это оказался список святого писания, находящийся в не очень хорошем состоянии, неизвестно какими путями оказавшийся в руках человека со слабой психикой, и вообразившим себе невесть что.
Проснувшись, я почувствовал какую-то слабость, но ни каких болезненных ощущений не испытывал. В квартире было так тихо, как бывает только, когда ни кого нет дома. Слышно было лишь как где-то в соседних квартирах идет перманентный ремонт, да с улицы доносились приглушенные звуки.
Натянув спортивные штаны, предусмотрительно оставленные Николаем рядом с моей кроватью, я отправился на кухню сварить себе чашку кофе.
Я только собрался налить себе сваренный кофе, как хлопнула входная дверь.
– Ну, вот так и не дадут выпить чашку кофе.
– Делиться надо и все будет хорошо. А вообще-то просто замечательно, что ты ожил. Как себя чувствуешь?
– А почему не наливаешь?
Я налил кофе, и мы с Николаем сели.
– Ничего, как варят кофе, не забыл, так что не все потеряно. Да старик ну ты и дал копоти.
– Коля, ты извини, не знаю, что меня укрыло.
– Ну, это я тебе скажу. Ты и так приехал большой, а тут еще побегал по городу, добавил. В итоге воспаление легких. Тут тебя неделю выхаживали. Но смотрю все позади.
– Спасибо. Подожди как неделю.
– А ты сколько думаешь?
– Ну, не знаю я, похоже, потерял счет времени.
– Так вот, старик, неделю как один день ты провалился, и если бы не Ниночка, уж и не знаю, как бы тебя выхаживал.
– Постой, слишком много информации сразу. Скажи, что я просто так провалялся целую неделю?
– Ну, почему просто так. Ты очень творчески бредил, кстати, на четырех языках. В бреду бесконечно
И он быстро убежал. А я отправился приводить себя в порядок, что таковым действием можно назвать только условно. Хоть как-то я привел себя в порядок и, хотя рубашка и брюки висели на мне как на вешалке стал уже больше похож на человека.
Вечер начался с того, что первой пришла Ниночка. Открыв двери своим ключом, она тут же накинулась на меня.
– Сережа, как вы себя чувствуете, почему скачете по квартире. Вам еще и сегодня полежать.
– Ну, уж нет. Я и так, пролежал, ужас, сколько времени, если конечно Николай меня не разыграл. А вас, если не ошибаюсь, зовут Ниночка.
– Ой, простите, я то к вам уже так привыкла, что забыла, что нас официально не знакомили.
– Ну, так забудем об этом, только можно попросить не обращаться ко мне на Вы, а то я чувствую себя какой-то старой развалиной.
– Сережа, теперь иди в гостиную посмотри телевизор, почитай книгу или просто полежи, а я сейчас приготовлю ужин.
И не смотря на мои слабые протесты, Ниночка, проявив железную волю, выгнала меня из кухни. А потом, не взирая на мои протесты, накрыла стол в гостиной.
Николай вернулся домой, как раз тогда, когда были закончены все приготовления, и дом сразу наполнился шумом и разговорами.
Ужин был больше похож на торжественный, такой какие устраиваются в честь семейного торжества. Рассказывая вновь свою историю, я старательно избегал в ней только одной стороны – великих печатей и всего с ними связанного.
– Сережа, а у тебя с Кьярой? Насколько это серьезно, – спросила Ниночка.
– Насколько, – я задумал буквально на одну секунду, – для меня на всю жизнь.
– Счастливые вы – не то сказала, не то вздохнула Ниночка и выразительно посмотрела на Николая.
После заключительной чашки чая, я, сославшись на усталость, уполз в спальню, прилег и не заметил, как меня сморил сон.
Наутро, выбравшись на кухню, я обнаружил там Николая с чашкой кофе.
– Привет, старик, а Ниночка.
– Ниночка уже убежала на работу, а вот у меня с утра образовалось окошко и очень кстати, потому что я хотел с тобой поговорить.
– Только после кофе – пока не выпью не проснусь.
– Ты пей кофе и заодно расскажи мне, по какой причине тебя по всему городу разыскивает милиция.
Я чуть не подавился.
– Да, вроде бы, я пока был при памяти, ни чего противозаконного не делал, разве что во время болезни, пока был в бреду, кого зашиб.
– Ты кончай выпендриваться, все намного серьезней, чем ты думаешь. По всем отделам разослана ориентировка с твоими данными, фотографией, вдобавок, в сопровождении написано, что тебя разыскивают, как свидетеля и хотя не написано чего, в предписаниях указано: задержать и этапировать в Новгород. Там то ты что делал?