Шестая ступень
Шрифт:
– Пожарную бригаду сюда, – сказал Анатолий охране. – Когда все потушат – задраить отсек до особого распоряжения.
Когда Марк снова пришел в себя, Полины рядом не было. Зато был Виктор.
– Уйди, – прошептал Марк.
– Когда я уйду, ты вправе счесть, что я и не приходил, – сказал детектив. – И лучше бы ты заодно вообразил, что Борланда тоже в твоей жизни никогда не было.
– Почему он стрелял в меня? – Марк отвернулся к выключенному телевизору. – Почему? Что я сделал?
– Вполне допускаю, что ты действительно не знаешь, поэтому отвечу прямо. Ты чуть не угробил
– Я не возвращался.
– Ты в самом деле так считаешь?
Марк не отвечал.
Виктор сцепил пальцы в замок.
– Давай обратимся к фактам, – предложил он. – Я просил у тебя лишь консультации по музыке. Вместо этого ты пришел сам и помимо Ореха притащил с собой весь джентльменский набор своих комплексов. Страсть к конспирации, загадкам, тайнам, интригам, обманам, уликам и остальной мишуре, без которой не мог спокойно спать. Дальше смотри сам. На мой вопрос, намерен ли ты работать в ЦАЯ, ты лишь рассмеялся. Однако на следующий день ты устроился туда на работу…
– Мне нужно было получить карту новичка для прохода по зданию.
– Карту, которой ты не воспользовался. У тебя были другие карты, включая мою, с которыми ты бы прошел почти повсюду. Я даже не настаивал, чтобы ты вообще пошел в ЦАЯ. Ты сам так решил и сам же сделал. Общался там с людьми, проникал на запретные объекты. Ловил кайф от всего происходящего.
Марк продолжал смотреть в одну точку.
– Ты лично участвовал во всех перестрелках, – перечислял Виктор. – Был в схватках, погонях, присутствовал везде, где без тебя можно было бы обойтись. Марк, без обид. Реальную помощь ты оказывал лишь тогда, когда работал головой и давал ценные советы по телефону. Но для этого тебе не было никакой нужды приезжать в Москву. Ты сам всего этого хотел. И хотел всю жизнь.
– Я ненавижу Зону, – сказал Марк.
– О тех, кого ненавидят, не вспоминают каждый день. Видишь ли, в тебе всегда жили два стремления: разобраться, что случилось с твоей подругой, и почувствовать себя сталкером при деле. Поначалу эти увлечения трансформировались в общие действия – прийти в Зону и что-то там делать, что разгоняло твою кровь. Но стоило тебе вернуться на Большую землю, как эти пристрастия стали друг другу противоречить, раздирая тебя на части. Но ты ничего этого не понимал, поскольку просто следовал внутреннему порыву. И сейчас победила та сторона твоей личности, которая делала из тебя сталкера все эти годы. Сталкера по образу мышления, манере поведения, по психологическому типажу. Да, возможно, ты ненавидишь Зону. Это не отменяет факта, что у тебя к ней сильная предрасположенность. Даже зависимость.
– А Борланд? – прошептал Марк. – Зачем он стрелял?
– Глядя на тебя, Борланд понимал, что ты просто роешь могилу своему счастью и своей жизни заодно. Он понял, что ты окончательно пропал, когда ты пришел к ЦАЯ с пакетом данных, словно мог с порога вломиться к Левину и пристыдить его, как ребенка. Так что Борланд сделал единственное, что мог, чтобы наставить тебя на путь истинный.
– Выстрелив мне в живот?
– Но ведь это сработало.
Марк повернулся к нему.
– Рана была смертельной, – сказал он. – Если бы
– Вот! – Виктор поднял палец. – Теперь ты начинаешь понимать.
Марк пытался собраться с мыслями.
– Это Борланд ее вызвал? – спросил он.
– Да. За четыре часа до того, как выстрелить в тебя.
– Четыре часа… Он еще до спуска в метро знал, что застрелит меня.
– Позволь внести небольшую поправку. Борланд не хотел тебя застрелить. Он хотел создать положение, когда тебе предстоял один из двух вариантов: либо умереть, либо воспользоваться кристаллом для выздоровления, так как твое ранение медицина не лечит. Но для спасения тебе нужно было не входить в ЦАЯ, а, наоборот, полностью выйти из игры и пересечься с Полиной. А ты своей девушке ни разу не позвонил, стоило тебе приехать в Москву. Уверен, ты и вспоминал-то ее нечасто. Иными словами, Алексей просто ускорил для тебя обе ветки будущего – сталкерского без Полины и гражданского с Полиной, без Зоны и всего, что с ней связано. И я с ним здесь полностью согласен, хотя не имею привычки стрелять в человека, которого намерен переспорить по какому-либо вопросу.
– Я мог умереть. Он не мог знать, что кристалл поможет.
– Вообще-то он знал точно. У Ореха в прошлом было точно такое же ранение. И ты спас его при помощи двух артефактов, один из которых вложил в другой. Оба вызвал кристаллом.
Виктор позволил Марку вспомнить все детали того дня.
– Теперь ты соображаешь? – спросил детектив. – Ты, конечно, мог умереть от пули. Но если бы ты вошел в Центр, то умер бы точно. Может, не сейчас, но твой конец наступил бы через день, неделю, месяц, год. С твоим семейным счастьем было бы покончено с первой же минуты. Ты бы никогда не мог раз и навсегда решить, кем тебе быть.
– Борланд не имел права решать за меня.
– И все же он решил. Он поступил как друг. Очень странный друг, но все же теперь ты определился. Ведь ты сейчас хочешь увидеть Полину, а не меня, Борланда, Каменского или кого-то еще. Сейчас ты бы все отдал ради того, чтобы ощутить прикосновение ее тела, и тебе уже не нужно чувствовать прикосновение холодного оружейного металла. Обычно такое прояснение наступает лишь в предсмертных муках. Тебе, Марк, повезло. Борланд освободил тебя от самого большого сожаления в жизни.
– Теперь я поверю, что он убил всех в своей группе.
– Я так понимаю, это твоя попытка уколоть его на прощание. Не переживай, ты прав. Борланд действительно убил всех в «Моне».
– Что? Ты закончил расследование?
– Закончил, хотя насчет Борланда я знал еще до того, как расследование началось.
Марку стало тяжело дышать. Он с силой дернул на себя одеяло.
– Успокойся, – сказал Виктор с участием. – Это нервное. Дыши ровно.
– Как ты узнал, что это был Борланд? – спросил Марк. – Как?
– Очень просто. Сколько нот было в музыкальном коде?
– Тридцать две. Два полных музыкальных предложения по шестнадцать нот.
– Правильно. А сколько зарядов помещается в «снеговик»?
– Тридцать. – Марк перестал дергать одеяло. – Как же так?
– В том бункере не было никого, кто физически мог бы передать код наружу. Понимаешь?
– Да. – Марк попробовал прокрутить в голове эту задачу, но ощутил сильнейший приступ мигрени. Перед глазами все поплыло, он зажмурился и постарался не шевелиться.