Шестерка бьет туза
Шрифт:
– А с кем же ты держал связь?
– Я имел дело лишь с одним человеком, – ответил Толкачев. – Он является как бы кординатором и доверенным лицом тех чиновников, которые стоят за этим делом.
– Фамилия есть у этого человека?
Толкачев на секунду замолчал, но все же произнес:
– Красницкий.
– Кто он, этот Красницкий? – спросил Потапов. – Где он работает, чем занимается?
– Он полковник милиции, бывший, – последовал ответ. – Работал в РУОПе перед выходом на пенсию. Сейчас у него своя фирма, кажется, она называется – охранное агентство «Гранит».
– Полковник Красницкий, бывший
Лепешев, все это время молчавший и лишь угрюмо наблюдавший за всем происходящим, наконец прервал свое безмолвие и произнес, глядя на своего заместителя:
– Что они тебе пообещали за это предательство? Я уверен, они не только угрожали тебе.
Толкачев, нервно дернув головой, сказал, стараясь не глядеть на своего шефа:
– Они сказали, что если я помогу им завладеть фирмой, то они оставят меня здесь работать и сделают директором. Они говорили, что вы слишком зарвались и не хотите слушать здравых аргументов. К тому же вы неумелый руководитель и довели контору до краха.
– Отлично! – нервно засмеялся Лепешев. – Эти скоты специально разоряли мое предприятие не один месяц и теперь говорят, что я плохой руководитель.
Директор тяжело вздохнул, стараясь привести свои нервы в порядок, и произнес с горечью в голосе:
– Здравые аргументы – с точки зрения этих людей – это силовое давление и шантаж. Другие аргументы они всерьез не воспринимают.
Потапов, внимательно слушавший Лепешева, перевел свой взгляд на Толкачева:
– Пошел отсюда на хер, быстро.
Толкачев неуверенно поднялся и направился к выходу.
– И если ты хоть кому-нибудь пикнешь о нашем сегодняшнем разговоре, считай себя покойником. Уж будь уверен, что мы тебя достанем, даже в сейфе у этого Красницкого.
Когда Толкачев покинул кабинент Лепешева, Потапов спросил, обращаясь к директору:
– Этот Красницкий выходил с вами на контакт?
– Да, – ответил Лепешев. – Но со мной контактировали многие, в частности, со мной неоднократно беседовали некоторые чиновники областной администрации. Когда я просил у них помощи из бюджета, они вели со мной странные разговоры о том, что предприятию, конечно, надо помочь, что финансирование – это не выход, что надо привлекать другие источники, использовать возможности частных инвесторов. И прозрачно намекали мне, что могут мне помочь в этом вопросе, но для этого я должен пойти на серьезные уступки, поскольку большие деньги просто так никто не даст.
– Об уступках какого плана говорилось в этих беседах с вами?
– Четко они не говорили, но скорее всего они имели в виду продажу части акций предприятия.
– Вы им отказали?
– Да, тогда я считал, что это нецелесообразно.
Потапов усмехнулся и произнес:
– А вы упрямец, Павел Николаевич, сейчас вы предложили мне то, что в свое время они предлагали вам.
Лепешев говорил жестко, взгляд его стал твердым.
– Это разные вещи, – произнес он. – Терпеть не могу насилия и давления. Вас я выбрал
Потапов выслушал слова Лепешева с одобрением, кивая головой.
– Ну что ж, Павел Николаевич, вы правы. В ваших рассуждениях есть здравый смысл. Но в чем вы совершенно точно не правы, так это в том, что вы мне не сказали ничего о наших соперниках и тем самым поставили меня в тяжелейшие условия.
– Формально у меня ничего не было на них, – запротестовал Лепешев. – Мало ли кто кому чего советует.
– А Красницкий?
– Красницкий звонил мне пару раз и предлагал сотрудничество в деле охраны моей структуры. Я сказал, что пока в этом необходимости нет. Тогда он сказал, что лучше позаботиться сейчас, чем потом, когда может быть уже поздно. Я посчитал такое предложение тоже элементом давления. К тому же он изначально предложил условия неприемлемые. Он не просто хотел получать плату за охрану, но еще иметь долю в бизнесе. Его требования были даже выше, чем у этих господ, которым я платил за «крышу». – Лепешев кивнул на стоящего перед ним Хасана. – Словом, я отказался. Больше с ним я ни разу не контактировал. Как теперь выясняется, в дальнейшем диалог они вели уже с моим замом.
– Это верно, – проговорил Потапов. – Не получив у вас доли, они решили взять у вас все и стали к этому готовиться. Они собирались обанкротить предприятие, скупив его за копейки. Поэтому на первом этапе они стали скупать долги вашей конторы. Следующим этапом должно было стать устранение Рустика как вашей «крыши». В городе многим не нравятся дагестанцы. Считают, что они слишком много прибрали к рукам. Поэтому ликвидацию их лидеров вполне могли выдать за вражду славянских и кавказских группировок. А значит, Рустика можно было считать обреченным.
Молча слушавший диалог Потапова и Лепешева Хасан громко выругался.
– Мы еще покажем всем, насколько мы сильны, – проговорил он. – Наши враги еще не раз кровью умоются.
– Так вот, – продолжил Потапов. – Поскольку дела предстояли серьезные, Красницкий вызвал из другого города высокопрофессионального киллера, которому дал в помощь двух своих людей. После убийства Рустика один из очевидцев – мужчина, гулявший с собакой во дворе в вечер убийства, показал, что киллеров было трое. На меня тоже покушались трое. Но когда двоих удалось захватить, третий расстрелял их из снайперской винтовки, чтобы они не выдали ни его, ни Красницкого. Похоже, этот третий и был тот иногородний киллер. Он же, видимо, завалил и Эрика.
– Я найду этого шакала, – проговорил Хасан, сжав кулаки. – Я его по частям разрежу.
– Я его уже нашел. Его кличка Валет, – сказал Потапов. – Я даже записал его разговор с неким Полковником, видимо, это и есть Красницкий.
– Где сейчас этот Валет? – спросил Хасан. – Я его сам задушу.
– Не стоит беспокоиться, – произнес Потапов. – У меня тоже к нему есть кое-какие счеты. Поэтому им займутся мои люди.
– Тогда мои займутся Красницким, – твердо сказал Хасан. – Можешь считать этого Полковника трупом.