Шестерня
Шрифт:
Опешив, инженер пробормотал с неуверенностью:
– Но знания, опыт? Где еще такого наберешься?
– Где-нибудь, да наберусь.
– Шестерня пожал плечами.
– Дело поправимое. А вот если за просроченную работу заказчик неустойку потребует, что тогда? Или, того хуже, голову снимет. Куда мне потом этот опыт?
Помявшись, инженер протянул:
– Если дело лишь в этом...
– Не только, - произнес Шестерня веско.
– Не только в этом. Много в чем дело. Но и в этом тоже.
– Пятая часть от причитающейся мне оплаты...
– начал инженер неуверенно.
– Четвертая, - произнес Шестерня с нажимом, - четвертая часть.
– Понизив голос, добавил с загадочной
ГЛАВА 10
Трос выскальзывает из рук, словно смазанный жиром. Пальцы перебирают, вцепляются изо всех сил, но, измученные работой, мышцы отвечают лишь тупой болью, не способные сделать даже малейшего усилия. Рядом пыхтит Зубило, лицо перекошено напряжением, жилы на виске взбухли, по щеке проложили грязные дорожки капельки пота. Товарищ скрипит зубами, силится выжат из себя еще немного, хотя видно, что устал - дальше некуда: под глазами залегли темные круги, грудь тяжело вздымается, а дыхание вырывается со свистом.
Вокруг, покряхтывая от напряжения, застыли рабочие, вцепившись в упряжку, вытягивают трос на себя. Балка поднимается медленно, неохотно, в полтора раза больше, и вдвое тяжелее обычных, тянется вниз всеми силами, словно не желая расставаться с землей.
– И раз, и раз...
Слова старшего грохочут в черепе камнями, размываются, смешиваются с шумом стройки. Перед глазами плывет, а внутри неугасимым огнем пылает единственное желание - отдохнуть. Лечь, раскинув руки, замереть, впитывая разгоряченным телом холод каменного ложа, такого сладкого и зовущего. Но нет, нельзя. Работа не закончена. И хотя, в отличие от прочих, они с Зубило не привязаны к месту, обязанные "умереть, но сделать", работу нужно закончить. Мастер не порадуется, узнай, что помощники отлынивают. Но, даже если и не узнает, внутри все равно останется осадок, будет неприятно зудеть, напоминать, что не сдюжили, не оправдали возложенного доверия. Уж лучше без сил, с ободранными ладонями и горящими от пыльного воздуха легкими, чем налегке, но с нечистой совестью.
Внезапно давящая тяжесть исчезает, скованные напряжением, руки еще некоторое время висят в воздухе, после чего падают плетьми. В груди зарождается радость, а губы кривятся, не в силах растянуться в полноценную улыбку. Работа окончена. Они победили, превозмогли. На пару с Зубилом. Вместе со всеми рабочими, простыми и открытыми мужиками, столь близкими и понятными в этот счастливый момент.
– Закончили? Очень хорошо. Мне как раз нужны помощники.
Голос смутно знаком. Вот только шум в ушах, и цветные пятна перед глазами мешают разобрать, кто выдвинулся из-за спин строителей, потрепал по плечу и теперь маячит напротив рыжим бесформенным пятном.
– Ну, что таращитесь, двинули?
– Глядя на бессмысленные улыбки помощников, Шестерня с неудовольствием дернул плечом, добавил: - Или не наработались? Так я других подыщу, а вы оставайтесь.
– Нет-нет, мы готовы, - с ужасом выдохнул Бегунец.
– Только с мыслями соберемся, - добавил Зубило с кривой улыбкой.
– С какими еще мыслями?
– Шестерня недовольно оглядел помощников.
Покачиваясь, и мелко тряся головой, Зубило выдавил:
– Так ведь сам говорил - к работе нужно с чувством подходить, с толком, не торопясь. Вот мы и не торопимся, верно?
Перехватив просительный взгляд товарища, Бегунец поспешно закивал, сказал со всей серьезностью, на какую только хватило
– Не торопимся. Пусть другие торопятся, которые косорукие да неумелые. А мы не такие.
– Не такие, - подтвердил Зубило, выпятив грудь.
– Все в мастера!
Шестерня некоторое время с подозрением вглядывался в помощников, отыскивая иронию, но, обнаружив в глазах лишь восторг и обожание, поморщился, махнув рукой, бросил примирительно:
– Ладно, ладно, льстецы. Ишь, в мастера они. Давайте, шевелитесь бодрее. А то, пока с места сдвинетесь, стройку закончим.
Шестерня отвернулся, зашагал в сторону далеких огней. Парни засеменили следом, переводя дух, и радуясь, что нашли подходящие слова. За проведенное с мастером время, оба успели заметить, что зачастую важны не столько навыки да умения, сколько правильно подобранные интонации и выверенные слова. Уместный к случаю, разговор зачастую позволял добиться значительно быстрее и гораздо больше, чем упорные, но бездумные усилия.
Прошли мимо камнедробилки, огибая беспорядочно наваленные груды щебня, подошли к краю котлована. Взглянув на уходящую вверх, едва намеченную тропу, Бегунец охнул, схватился за голову. Зубило промолчал, но стиснутые до скрипа зубы и разлившаяся по лицу бледность сказали лучше всяких слов.
Не выдержав, Бегунец простонал:
– Обязательно лезть наверх?
– Снизу ничего не увидим, - бросил Шестерня.
– А стоит ли смотреть?
– отстраненно произнес Зубило, изо всех сил стараясь, чтобы голос не дрожал.
Шестерня, что уже успел подняться на пару ростов, спустился, сказал сердито:
– Не думал, что работа столь разлагающе действует на юные умы.
– Поразмыслив, добавил уже спокойнее: - Сказать по чести, помощники там особо и не нужны. Другой вопрос, что мне показалось, вам было бы интересно поучаствовать в монтаже наиболее загадочной и любопытной детали всего проекта, но... если поднятие балок вам ближе... Что ж, возвращайтесь.
Закончив тираду, Шестерня обнаружил, что вещает в пустоту, а сверху, из под невидимых во тьме ног, выстреливают камешки и пыль, с веселым перестуком осыпаясь на шлем и плечи. Ухмыльнувшись, он полез следом, неторопливо и с должной солидностью, как и надлежит настоящему мастеру.
Взлетев наверх, парни остановились, опешив от царящей вокруг суеты. Пяток сфер с мерцающей пылью, множество рабочих и почти десяток подземников, трое из которых что одеждой, что повадками как две капли воды оказались похожи на приснопамятного мага, с кем договаривался мастер.
Пока Бегунец вертел головой, пытаясь разобраться в происходящем, Зубило толкнул товарища рукой, указал взглядом. Посреди площадки, похоже специально расчищенной для работы, возвышается ящик. Толстенные доски ребрятся белесыми краями, исходят каплями смолы, даже на большом расстоянии ощущается приторный запах древесины, что значит ящик совсем недавно спустили с поверхности, где, в свою очередь, сделали из свежего теса.
Но ящик привлек внимание лишь на мгновенье, померкнув и отодвинувшись в тень сразу же, едва взгляд скользнул выше. Рты приоткрылись, а сердца застучали чаще, едва глаза остановились на содержимом ящика. Россыпь самоцветных камней, переливающихся всеми цветами и оттенками. Острые грани, холодный блеск, волшебное сияние приковали глаза настолько, что даже двинувшийся в сторону незваных гостей воин остался незамеченным. Лишь появившийся над краем котлована Шестерня спас помощников от быстрого спуска назад. За прошедшие две седьмицы работы Шестерня успел намозолить глаза всем, и подземник не мог не узнать пронырливого помощника инженера. Окинув пещерника брезгливым взглядом, он сделал по инерции пару шагов, но тут же потерял интерес, вернулся.