Шестиклассники
Шрифт:
Прогнать его, что ли? Не звали, а заявился!
Лёня помолчал.
— А у меня теперь новый друг есть!
— Новый? — удивился Дима.
— Федька Антонов.
— Тю! Да он совсем в другом классе учится и в другой смене будет!
— Ну и что же? Дружить всё равно можно!
Димка, должно быть, понял, что не зря Галчонок так защищает свою дружбу с Федей, и, помолчав, заметил:
— А я из деревни живого ежа привёз.
Тоже хитрющий! Ежом соблазняет. Только Лёню не купишь.
— Для школы привёз? — спросил Лёня равнодушно, как
— Зачем для школы? Для себя, — ответил Дима. — Школа пусть сама покупает. Я за него трехрублёвый ножик отдал.
— Подумаешь, ножик. А школе ежа подарить жалко?
— Почему это я должен дарить?
— А потому что с лета все ребята что-нибудь школе привозят.
— А ты привез?
— Я в деревню не ездил.
— Зато в лагере был. Два сезона! Все равно мог подарить.
— А я и подарю!
— Что?
— А вот… знаю что! Знаю!
Лёне нечего было сказать, потому что до этой минуты он тоже не думал ни о каком подарке для школы. Но раз уж такой разговор возник, надо что-то придумать. Только сейчас ничего не придумывалось, и Лёня повторил:
— Знаю!
Дима засмеялся:
— Ничего ты не знаешь!
Его пренебрежительный тон взорвал Лёню.
— А ты… А ты себя только знаешь!
— Как это себя? — подскочил Дима, даже мягкая светлая чёлка его взлетела кверху.
— А так! У тебя то, у тебя другое! Хвастаешься, что у тебя всё лучше!
— Я не хвастался, а говорил, что нового после лета!
— А вот и хвастался!
— А вот и нет!
Перекрикивая друг друга, ребята оказались лицом к лицу. Заложив руки под тёмную курточку, Лёня наскакивал на Диму, подпрыгивая при каждом слове, а Димка, горделиво приподняв голову, старался сохранить степенный вид.
— Да ну тебя! — отмахнулся в конце концов Лёня и начал перекладывать с места на место разбросанные на столе учебники и тетради.
Дима, нахмурившись, сел на диван и глядел в окошко.
Кажется, обиделся. И, наверное, совсем не понял, почему Лёня так на него налетел. А что поделаешь? Как объяснить человеку, что он ещё с прошлого года, с экзаменов, совсем разонравился! Сам виноват!
Лёня взглянул на будильник. Половина второго. Ребята в школе уже собираются. Да и вообще лучше идти, чем сидеть надувшись, как мыши на крупу.
Лёня поспешно затолкал в тумбочку учебники и тетрадки, надел светлую рубашку и кивнул:
— Пошли!
Дима встал, отворачиваясь и по-прежнему хмурясь.
Лёня задержался в дверях — наклонился, послюнявил пальцы и обтёр ими носки ботинок: стали вроде почище.
Дима не захотел ждать и пошёл вперед. А Лёня тоже не захотел догонять.
Так и отправились они, бывшие приятели: Дима сам по себе, а Галчонок на несколько шагов сзади — сам по себе.
Глава 2.
Стасика Гроховского в Сибири ещё никто не знал.
Да и сам Стасик тоже здесь никого не знал. Ведь только две недели тому назад Гроховские стали сибиряками! А раньше, когда жили на Кубани, Стасик с гордостью называл себя кубанским казаком. Сибирь и представить было трудно — какая она? И вдруг папе предложили новую работу. Он пришёл домой и объявил маме, что они едут.
Все произошло очень быстро: Стасик не успел даже проститься с друзьями — многие на лето поразъехались из Краснодара, и пришлось уже с дороги писать им письма.
Дорога была длинная — чуть не через всю страну, и Стасик часто вынимал альбом и рисовал… А в Сибири оказались такие же города, как на Кубани, даже названия похожи: там Краснодар, а в Сибири — Красноярск, там Новороссийск, а здесь — Новосибирск. Есть в Сибири и город Куйбышев, прямо как на Волге! А ещё есть разные интересные названия, например станция Тайга! Стасик думал, что эта станция непременно расположена в густой тайге и вообще в Сибири холодно, снег и медведи.
Всё получилось не так. Поезд остановился перед огромным вокзалом, такого здания и в Краснодаре не сыщешь. А погода стояла такая жаркая, что папа взмок, пока тащил от вагона чемодан. И носильщик взмок. А на большой площади перед вокзалом Стасик не увидел, конечно, никаких медведей. По ней двигались самые обыкновенные трамваи. Только папа подошёл не к трамваю, а к такси. Затолкули все чемоданы в машину с шахматной полоской по серому кузову и поехали на квартиру, которую папе забронировал завод.
Город Стасику понравился — асфальтированные площади, многоэтажные дома, пышные скверы, много людей.
Квартира внутри тоже понравилась, а снаружи — не очень: дом одноэтажный, старенький, обшитый досками и длинный-длинный, даже не один дом, а три разных, приросших друг к другу. А двор общий — обширный и пустой, только сараи в глубине. Ребят Стасик не увидел. Какой-то хлопчик лет семи бегал с маленькой девочкой, а больше никого.
А мама огорчилась, что в доме нет водопровода, но папа успокоил. Он сказал: квартира временная, потом дадут другую, в новом доме. Мама промолчала и стала раскладывать вещи.
Кроме чемоданов и постелей, пока ничего не было. Все вещи где-то ехали малой скоростью. Ох, и долго они, наверное, проедут! Стасик с отцом и матерью вон как быстро мчались и то сколько времени находились в дороге.
Одним словом, пока что в комнатах совсем пусто — хоть шаром покати! Но это даже хорошо, как-то необычно: пахнет извёсткой от стен и свежей масляной краской от пола, и голоса по-особенному звучные — эхом отдаются, а вечером, когда зажигается электричество, лампочка без абажура сверкает ослепительно, освещая каждый уголок. И спать на полу интересно. Мама стелет всем подряд. И обедать приходится в столовой, которая за два квартала, у мамы ещё и посуды на кухне нет — тоже едет малой скоростью.