Шестое чувство, или Тайна кузьминского экстрасенса
Шрифт:
– Что?! – возопил я, не веря своим ушам.
– Тише, тише, Николай Николаевич, не надо так волноваться. Вам абсолютно ничего не грозит. Я доставлю вас на нашу планету, там вас подержат с недельку, не больше, а потом я же вас – лично! – препровожу на Землю. Клянусь!
– Нет, нет и нет! – отрезал я. – И речи быть не может! Да вы в своём уме или спятили? Какая может быть планета? Дурдом какой-то! В конце концов, у меня жена, сын, квартира, работа, так сказать, любимая. Да меня просто уволят, если я недельку, как вы говорите, буду где-то там летать. Нет! Я выражаю
– Устал я от вас, – печально произнёс пришелец и сел на поваленный берёзовый ствол. – Неужели у вас нет ни капли любопытства? Ведь земляне так любознательны. А по поводу неприятностей дома и на работе можете не беспокоиться: устрою всё в лучшем виде.
– Да уж вы устроите! – огрызнулся я.
– Клянусь! – горячо воскликнул он. – Никто ничего не узнает. Да в наши планы и не входит рассекречивание своей деятельности именно сейчас. Вы – единственный человек, которому мы решили довериться. А вы ломаетесь, словно красна девица. Полетели, а?
Я отрицательно замотал головой, хотя и без прежней решительности. Палатка, рюкзак, рыболовные снасти были уложены и в ожидании сгрудились у потухшего костра.
– Николай Николаевич! Соглашайтесь! – умолял командир звездолёта. – Не пожалеете.
Моя замечательная, вновь обретённая лысина покрылась капельками пота от напряжённой работы мысли. Я нервно ходил у самой кромки воды и не знал, как отделаться от этого типа. Лететь я никуда не хотел. Внезапно я остановился и сел рядом с ним.
– Да поймите, наконец, гражданин гуманоид, – произнёс я, оправдываясь, – не для меня всё это. Вот лет этак двадцать назад я бы вас и сам отсюда не выпустил, если бы вы отказались взять меня с собой. А сейчас… Слишком я привык к спокойной, размеренной жизни.
– К прозябанию, – уточнил пришелец, вздохнув.
– Да ну вас!
– А как же иначе? Прозябание и есть. С работы – домой, из дома – на работу. Замкнутый круг, и нет из него выхода. Единственное, на что способны, – раз в неделю на рыбалку съездить. Но чтобы дальше – ни-ни! Вы где-нибудь, кроме Москвы, бывали?
– Ну как же! Крым, Кавказ, Прибалтика…
– Давно?
– Да… нет… в Прибалтике – лет пятнадцать назад, в Крыму… не помню.
Я чувствовал, что крыть мне нечем.
– Вот-вот, не помните. И крыть вам, действительно, нечем. А ведь живёте в огромнейшей стране. Жизни не хватит, чтобы её всю объехать. А вы… Вы на Урале бывали?
– Нет…
– Почему?
– Да всё работа… как-то не пришлось.
– А отпуск? Ведь у вас отпуск – двадцать четыре рабочих дня, плюс отгулы за ДНД, ДПД, день донора, работу в колхозе и тому подобное. Дней сорок – сорок пять в году набирается. И что, не хватает времени страну повидать? Никогда не поверю! Понимаю, конечно, на отпуск обычно откладывается ремонт квартиры, строительство дачи, всякие прочие домашние дела. Но ведь не каждый же год! А всё почему? Потому что и здесь всё тот же замкнутый круг. Все куда летом едут? На юг! И вы – туда же! А там и без вас уже полстраны животы свои на солнце греет. И никак вам из этого круга не вырваться. Потому как засосала вас привычная, размеренная жизнь…
Я вытер платком вспотевшую лысину и смущённо произнёс:
– Не могу я. Да и не готов сейчас к этой поездке… к этому полёту. Поймите меня.
Пришелец безнадёжно махнул рукой, резко встал, достал часы из жилетного кармана, щёлкнул крышкой, присвистнул и властно сказал:
– Всё! Больше я ждать не могу. Мне очень жаль, но придётся применить силу. Собирайте вещи и следуйте за мной. У меня приказ доставить вас на нашу планету, и не выполнить его я не могу.
– Нет! – завопил я в ужасе. – Это произвол! Не имеете права! Я буду жаловаться в ООН!..
Я осёкся под пристальным взглядом командира звездолёта. Взгляд обжигал лицо, пронизывал до самых кишок.
– Не имеете… – выступил было я, но тут же взвалил на спину рюкзак, палатку, подобрал рыболовные снасти и, ни слова не говоря, зашагал прочь от водохранилища. Ноги сами несли меня к звездолёту. Воля моя была парализована. Сзади в полном молчании шёл пришелец и буравил мою спину всесильным, немигающим взглядом.
– Я очень сожалею, Николай Николаевич, что пришлось применить силу, но другого выхода у меня не было, – оправдываясь, произнёс командир звездолёта, когда мы вышли к картофельному полю.
Я молчал. Язык не ворочался, прилип к горлу, мысли отсутствовали. Влекомый чужой волей, я шёл по свежевспаханной земле к трапу звездолёта.
Всего несколько минут потребовалось, чтобы подняться на борт «неопознанного летающего объекта». Как только люк захлопнулся, заработали двигатели. Чьи-то руки заботливо сняли со спины рюкзак и палатку. Я обернулся, но ничего не смог разглядеть в темноте. Мягкая волна тёплого воздуха прошлась по моему лицу, послышалось мерное, тихое жужжание. Вспыхнул свет.
Глава третья
Просторное помещение в виде цилиндра, увенчанного высоким куполом, представилось моему взору. Часть стены была занята стеллажами с книгами, а слева и справа от стеллажей удачно расположилось десятка два неземных картин, удивительных, чудесных и необычных одновременно. Массивные бархатные портьеры скрывали значительную часть стены и придавали комнате респектабельный вид. Помещение заливал мягкий голубоватый свет, нежные, чуть слышные звуки, напоминающие музыку и навевающие сон, таяли в воздухе. Мебели почти не было, лишь несколько глубоких кресел да небольшой журнальный столик под изящным торшером – вот и вся нехитрая обстановка этого странного помещения.
В одном из кресел сидел командир звездолёта и лениво перебрасывал большие листы какого-то красочного, со вкусом иллюстрированного журнала.
– Добро пожаловать на наш звездолёт! – отложив журнал в сторону, сказал он и приветливо улыбнулся. – Чувствуйте себя здесь как дома.
– Хорош дом! – проворчал я в ответ. Чувство глубокой обиды не проходило.
И тут меня прорвало.
– Вы террорист! – завизжал я фальцетом, гневно вращая глазами. – Вы мафиози! Такие, как вы, убили Альдо Море и Улофа Пальме! А Кеннеди? Зачем вы убили Кеннеди? Он вам что – дорогу перешёл?