Шестое чувство
Шрифт:
Я пожал плечами и тут же застонал от боли: левое заломило и заныло, словно по нему только что катком проехались.
– - Вот-вот, -- произнес Стоеросов, качая головой, -- хорошо хоть ребра целы остались, и мозги, кажется, все на месте. Садитесь в машину!
– - Зачем?
– - Все вопросы потом. Садитесь!
– - В тоне его звучал приказ, который ослушаться я оказался не в состоянии.
Прямо посередине безлюдной ночной улочки блестела "восьмерка" с милицейскими опознавательными знаками и традиционным синим "маяком" на крыше. В машине никого
– - Куда вы меня везете?
– - с тревогой опросил я.
– - Тех троих шалопаев вы, значит, не испугались, -- Стоеросов усмехнулся и покосился в мою сторону, -- а мне -- блюстителю порядка -веры у вас нет. Так, что ли? Не волнуйтесь, Николай Николаевич, домой мы едем, домой. Доставлю вас в целости и сохранности. Тем более, что вас уже заждались.
– - Кто? Жена?
– - Мария Константиновна останется на ночь у своей сестры, -бесстрастно произнес сержант Стоеросов.
– - Так кто же?
– - удивился я.
На всякий случай я решил порыться в мыслях моего собеседника, но натолкнулся на непреодолимую стену: мозг сержанта был полностью заблокирован. Я почувствовал неясную тревогу.
– - Не нужно было вам упоминать про Слона, -- вдруг сказал Стоеросов.
– - И про камешки с кассетой не нужно. Не вашего ума это дело.
– - А вы откуда...
– - у меня аж дух перехватило от неожиданности. Не мог он этого слышать, не мог!
– - А вы вон у него спросите, -- кивнул он на заднее сидение.
– - Он знает.
Я оглянулся. Сзади, как раз за моей спиной, сидел тот самый тип в морковном свитере и глумливо так, преехидненько лыбился. Я шарахнулся вперед и чуть было не боднул лобовое стекло своей непутевой головой.
– - Тише, тише, Николай Николаевич!
– - изрек Стоеросов, не отрывая взгляда от мокрого асфальта.
– - Главное в нашем деле -- не суетиться. Хочу вас обрадовать: ваши мытарства подходят к концу.
– - Кто вы?
– - глухо опросил я.
– - А вы еще не догадались?
– - Стоеросов усмехнулся и мягким, добродушным взглядом прошелся по мне.
– - Сейчас узнаете. Кстати, вот и ваш дом. Приехали. Прошу на выход, Николай Николаевич!
Автомобиль затормозил у самого моего подъезда. (Интересно, откуда он знает, где я живу?) Он вышел первым.
– - А этот?
– - спросил я, кивая головой на заднее сидение.
– - Не понял?
– - недоуменно вскинул брови сержант Стоеросов.
– - Вы о ком это, Николай Николаевич?
На заднем сидении никого не было. Опять исчез!
– - А где...
– - Вот что, -- довольно-таки грубо оборвал меня Стоеросов, впиваясь глазами в мой живот, -- хватит нести чушь и быстрее поднимайтесь наверх. Мой долг -- доставить вас домой.
Что-то подобное я уже слышал -- вот только от кого?..
– - А если я не хочу домой?
– - решил воспротивиться я.
– - Тогда что?
– - Хотите, -- уверенно сказал сержант, или
– И давайте не будем.
Ладно, решил я, не будем, тем более, что сержант был мне симпатичен и несмотря ни на что внушая доверие. Его я не боялся. Поднявшись на свой этаж, я открыл дверь своим ключом. Сержант неотлучно сопровождал меня и вошел в квартиру следом за мной. В коридоре было темно, но вот из гостиной... Из гостиной стлался неяркий свет торшера. Неужели Маша вернулась? Или стервец Васька объявился? Я открыл дверь в комнату и остановился, как вкопанный.
В спину мне многозначительно дышал сержант Стоеросов.
Такое иногда бывает во сне. Встречаются люди, незнакомые между собой и которые никогда не могут встретиться наяву, но которых знаешь ты -- порознь. Встречаются -- и оказывается, что они знакомы уже тысячу лет, но ты-то отлично понимаешь, что все это не так, бред какой-то, что вот этот давно уже умер, а вон тот пятнадцать лет как в ФРГ укатил -не могут они пересечься, как никогда не пересекаются параллельные прямые. Наяву -- не могут, а во сне -- пересекаются.
То, что увидел я, войдя в гостиную, было похоже на сон. В комнате сидело несколько человек. Если бы я увидел здесь, в этой самой комнате, каждого из них, но порознь, я бы с этим еще кое-как смирился, но они были вместе, а вот это-то как раз и выходило за рамки реального, посюстороннего.
Их было трое -- не считая Стоеросова, хотя считать его, как выяснилось чуть позже, следовало тоже. Слева, у журнального столика, сидел Евграф Юрьевич, мой шеф и бессменный начальник, на диване, аккуратно сложив руки на коленях, расположилась тетя Клава, а у окна, облокотившись на подоконник, стоял... кто бы вы думали? Мокроносов! Последний не только не мог, но и не должен был здесь находиться -- ведь он...
– - Позвольте, -- удивился я, -- ведь вы же в тюрьме!
Мокроносов мягко улыбнулся. (И совсем он не похож на алкаша, с чего я взял?)
– - Дражайший мой Николай Николаевич! Вашими молитвами и вашими заботами следователь Пронин провел таки новое расследование и установил полную мою невиновность. Так-то! И освободили меня в законном порядке.
– - В законном?
– - еще больше удивился я.
– - А что, могло быть освобождение незаконное? Побег, что ли?
– - Именно побег!
– - обрадовался Мокроносов моей сообразительности.
– - Вот голова-то!
– - Прямо мафия какая-то, -- проворчал я, обводя всю честную компанию подозрительным взглядом.
– - Вы что, все заодно? А, Евграф Юрьевич? Вы тоже с ними?
– - И-и, да он, кажись, так ничего и не понял!
– - полуудивленно, полувопросительно пропела тетя Клава, глядя на моего шефа.
– - Ну ни капельки!
Евграф Юрьевич хлопнул ладонью по коленке, засопел и грузно поднялся с кресла.
– - Так, -- сурово произнес он, глядя мне в глаза сверлящим взглядом, -- Довольно пустых разговоров, пора ставить точки над "i". Хочу вам официально заявить, уважаемый Николай Николаевич: эксперимент закончен.