Шестое действие

Резанова Наталья Владимировна

– Вам хотелось бы там побывать, госпожа Григан?

К его удивлению, она покачала головой.

– Нет, вовсе нет.

– Но вы так внимательно слушали…

– Все мы любим слушать сказки, но не стоит путать их с реальностью. Для меня и это, – она показала вокруг, – как сказка. А через неделю я вернусь в Гормунд, и снова начнется жизнь. Обеды с дядьями, тетками и кузинами, церковь, рукоделие… Поймите, сударь, мне не на что жаловаться. Я неплохо живу, обо мне есть кому заботиться…

– Может быть, излишне заботятся?

– Да. Если бы хоть немного

свободы… просто ходить туда, куда хочу… говорить с кем хочу… больше ничего.

– Ничего?

Он задержал ее руку в своей, и она не стала вырываться. Все шло как по нотам. Мерсер прекрасно знал, когда женщина ждет, чтоб ее поцеловали, и сделал это. И мог бы поклясться, что она отвечает ему вполне искренне. От дальнейших действий пришлось воздержаться: здесь не Тримейнский парк, гротов с беседками не имеется, зато за каждым поворотом аллеи торчит стражник, следящий за благопристойностью.

Потом она отстранилась.

– Я оскорбил вас?

– Нет… Я сама дала повод… А сейчас, прошу вас, уйдем. Иначе на нас все будут смотреть.

Довольно долго они шли молча. Затем Мерсер спросил:

– Значит, вы покидаете Свантер через неделю?

– Не знаю точно… это будет зависеть от того, когда за мной приедут… – После паузы она задала вопрос: – А вы где остановились в Свантере?

– Я снял комнату на Корабельной улице у одной почтенной дамы.

– А, матушка Кинран…

– Вы ее знаете?

– Встречались когда-то. Вряд ли она помнит даже мое имя. И сейчас нам пора прощаться.

– Но мы еще увидимся до вашего отъезда?

– Не знаю… может быть.

– Когда?

– Я не хочу назначать вам время и место… и вы ничего не называйте. Если этого не удастся избежать, пусть будет, что будет.

И поспешила прочь, по направлению к площади.

Мерсер не стал ее догонять. На сегодня не было смысла. Когда он целовал ее, капюшон соскользнул с ее головы, легкие сухие волосы выбились из строгой прически, и Мерсер увидел на мочке левого ее уха бледную полосу.

Шрам.

Монологи несчастной мещаночки, тоскующей о свободе (капитан Бергамин пришел бы от них в восторг и вставил бы в роман, переделав Герду Григан в очередную принцессу), произносила Анкрен, беглая колдунья, несомненно мошенница и, возможно, убийца.

Мерсер был доволен ею. Она оказалась достойным партнером в игре.

Сегодня она подготовила ему по меньшей мере две ловушки. Во-первых, упомянула о своем знакомстве с матушкой Кинран, возможно ожидая, что он станет наводить справки через квартирную хозяйку. Поманила его, в сущности предложив пробраться во Вдовий приют, когда отказалась назначить свидание.

А он ничего этого не сделает. И Анкрен самой придется искать следующей встречи. И он эту встречу подготовит, будьте спокойны.

Однако этот шрам на мочке уха… совершенно точно подметил Вендель, ниже того места, где обычно носят серьгу. А такой шрам может получиться, если серьгу из уха вырвали.

Уши у нее не проколоты. Что ничего не значит – если Анкрен давно перестала носить серьги, следы проколов заросли.

И правое ухо не разорвано.

О чем-то это ему напоминало… о каком-то обычае, о котором Мерсер слышал во время своих путешествий. Но подробностей он вспомнить не мог.

И занялся подготовкой встречи. Во-первых, узнал, где находится мыза Хонидейл, и не преминул туда съездить. Место оказалось малоприятным и равно удаленным как от проезжей дороги, так и от жилья. По пути ему сказали, что Хонидейл не то чтоб совсем заброшен, хозяин у него есть, но появляется в своих владениях чрезвычайно редко, ни скота, ни работников не держит, и никто его в лицо и по имени не знает. И вообще, «дурное это место, сударь, порядочным людям там делать нечего» – Мерсер уже потерял счет, сколько раз в жизни он слышал эту фразу.

Сам дом, обнесенный высокой изгородью, находился в низине между грядами холмов. Ни одного звука не доносилось оттуда, из трубы не поднимался дым, и Мерсер не увидел в густой траве, окружавшей мызу, следов копыт и колес. Правда, еще было слишком рано, чтоб сюда поспели посланцы нанимателя.

Вернувшись в Свантер, Мерсер занялся транспортировкой груза. Первоначально, по прибытии в город, не зная, сколько времени здесь пробудет, Мерсер оставил коня в «Конюшнях и каретных сараях Аппельмана». В этом заведении, помимо прочего, продавали и отдавали внаем всяческие кареты, повозки и таратайки, а также лошадей. Мерсер договорился насчет крытого возка, который вместе с лошадьми должны были доставить по указанному адресу, и дал задаток. Оставалось ждать.

Анкрен выдержала пять дней, прежде чем появиться. Можно было восхищаться ее силой воли, но Мерсер уже проявлял недовольство: отсчет названного заказчиком времени начался накануне. И даже зная ее способности, он удивился, как внезапно она появилась. Постучала в дверь и вошла. А он не видел ее на улице, не слышал шагов на лестнице и в коридоре.

– Вы мне не рады? – сказала она.

Он вскочил в полной растерянности.

– Нет… но я уже потерял надежду, Герда. Все эти дни я бродил вокруг Вдовьего приюта (он действительно несколько раз прошелся по площади). Еще день, и я начал бы ломиться в дверь, несмотря на все запреты.

– Я видела вас. Но не выходила. Не потому, что меня не выпускали, им тоже нет дела, что делают женщины за стенами приюта. Но мне нужно было время, чтобы решиться. Пусть я погублю себя в ваших глазах, пусть вы будете считать меня дурной, развратной… но мне стало так страшно, ведь впереди у меня столько лет в одиночестве, что я не выдержала. Завтра я уеду, и мы навсегда расстанемся. Зато мне будет что вспомнить.

Она сняла шляпу, бросила ее на кровать, развязала узел косынки, приспустив ее на плечи. Однако Мерсер не торопился. У Анкрен свои резоны, она наверняка надеется обработать его в постели. Но, по его понятиям, переспать с женщиной, которую собираешься выдать на верную смерть, было бы по меньшей мере неловко. Точно так же, как было бы невежливо не переспать с той девицей – он уже забыл, как ее звали.