Шифр "Х"
Шрифт:
– Может, и слышал, – согласился майор, – если вы мне объясните, что именно.
– Интерпол устроил облаву, чтобы захватить все их имущество. Синдикат поспешно собрал все ценности и спрятал их, а покойник мне сказал, где именно. По ошибке. И я знаю это место. Бандиты увезли меня, чтобы выжать из меня тайну, но я подслушала их разговор, из которого узнала, что, выведав тайну, они меня убьют, поэтому ничего не сказала им. Ну, потом много чего было, мне удалось бежать. Я вернулась в Польшу, будучи уверена, что здесь окажусь в безопасности, но боюсь, что они и здесь настигнут меня.
– Почему вы не обратились
– Потому что боялась. И сразу хочу вам признаться, что страдаю манией преследования. Два раза в критических ситуациях я обращалась к представителям полиции, и оба раза они оказывались переодетыми гангстерами. Я боялась попасться в третий раз и не хотела рисковать. Боялась, что может получиться так: расскажу все представителю Интерпола, а потом окажется, что это опять переодетый бандит, который после беседы со мной тут же укокошит меня. Слишком много я о них знаю, знаю, где находится их резиденция, знаю местопребывание шефа, знаю их людей и адреса и еще многое другое. Они тоже не могут рисковать, и ничего удивительного, что так за меня взялись. Единственное утешение, что они не могут меня убить, пока не узнают тайну сокровища. Иначе плакали их денежки. Вас я знаю, вам я могу довериться. До некоторой степени, разумеется.
Казалось, последнее замечание развеселило майора.
– А почему только до некоторой степени? Где проходит граница вашего доверия ко мне?
– Видите ли… – Я не знала, как лучше ему объяснить. – Я понимаю, трудно поверить тому, о чем я рассказала. Вы вправе считать меня мифоманкой. Чтобы поверить мне, вам придется как следует все проверить, а до тех пор вы вряд ли примете всерьез мои опасения. И тем не менее ни вам, ни кому‑нибудь другому я ни словечка не скажу об этих сокровищах, пока банда не будет ликвидирована. Сама же я об этом узнать не могу. И еще я знаю: пока я держу язык за зубами, я жива, так как без меня им этих богатств не найти.
– Так чего же конкретно вы ожидаете от меня?
– Сегодня вечером я буду разговаривать с человеком, который уверяет, что является сотрудником Интерпола. Он придет ко мне домой. Я не уверена, что могу ему доверять, и боюсь. Он позвонил из «Гранд‑отеля», сказал, что прибыл сегодня утром и что зовут его Гастон Мед.
– Как, простите?
– Пардон. Гастон Лемель. Это я для себя перевела его фамилию, чтобы легче запомнить. Я бы хотела, чтобы вы помогли мне связаться с людьми, которые занимаются этим делом. Наверняка у вас есть связи с Интерполом. Пусть они как‑то проверят его и вообще помогут мне. Например, хорошо бы, если бы ко мне в гости где‑нибудь в начале восьмого пришли два милиционера в форме. В случае чего они помешают ему прикончить меня.
Майор задумчиво посмотрел на меня, подумал и нажал кнопку.
– Полковник у себя? – обратился он к письменному столу.
– Да, но собирается уходить, – ответил стол женским голосом.
– Попросите его задержаться на несколько минут. Я сейчас к нему приду.
Полковник оказался очень милым пожилым мужчиной. У него было загорелое лицо и веселые глаза. При виде его у меня сразу потеплело на душе, но я уже не доверяла и самой себе. Ведь попала же я в переплет в Таормине со своей симпатией к мужчине моей мечты. Вот почему я решительно остановила майора, который начал было излагать
– Минуточку. Пан майор, как давно знаете вы этого человека?
Лицо полковника выразило недоумение, но майор меня понял.
– Сейчас скажу точно, только подсчитаю… Так… Ага, двадцать два года.
– И этот человек все эти годы работал в милиции?
– В милиции работает еще дольше. Пришел сразу после окончания войны.
– И вы можете за него поручиться?
– Как за самого себя. И даже больше.
– Ну тогда хорошо. В случае чего моя смерть будет на вашей совести.
– Вы что, – спросил полковник, – выпили оба, что ли?
– Никак нет, – улыбаясь, ответил майор. – Сейчас вы поймете. Только что эта женщина сообщила мне удивительные вещи, которые могут представить для вас интерес. Ее похитили в Копенгагене, гангстерский синдикат, азартные игры, сокровища, спрятанные где‑то…
– А! – прервал полковник, и его лицо прояснилось. – Так это вы?
– Вижу, что вы обо мне слышали! – обрадовалась я.
– И даже очень много. А почему вы пришли к нам? Произошло еще что‑то? Что‑то новенькое?
– Я не знаю, что для вас старенькое, – возразила я. – А пришла я, чтобы просить у вас двух сильных милиционеров в полном обмундировании. И не помешало бы, чтобы оружие было при них.
– В таком случае давайте побеседуем поподробнее. Благодарю вас, майор, вы и в самом деле доставили мне очень интересный материал.
Как показали дальнейшие события, слова эти он произнес не в добрый час. Если бы он мог предвидеть, насколько интересна и разнообразна станет из‑за меня его жизнь, думаю, он немедленно выдворил бы меня из кабинета.
Майор попрощался и вышел. Я в подробностях рассказала полковнику обо всем, происшедшем со мной. Он молча слушал.
– А зачем вам два милиционера? – спросил он, когда я закончила. – Ведь в доме у вас есть защитник.
Он улыбнулся, и его глаза весело блеснули.
– Кого вы имеете в виду? – спросила я.
– Ваш супруг находится с нами в постоянном контакте.
Сначала я не поняла, о ком он говорит, потому что подумала о своем первом муже и никак не могла взять в толк, какая может быть защита, если он находится сейчас в Советском Союзе. Потом поняла, что полковник говорить о Дьяволе, и теперь уже у меня в голове все окончательно перепуталось. Хаос, царивший до сотворения мира, ни в какое сравнение не шел с хаосом, царившим сейчас в моем мозгу. Я молча смотрела на полковника. Наконец из хаоса вынырнула одна относительно четкая мысль. И я спросила – резко и агрессивно:
– А вы знаете о Мадлен?
– О какой Мадлен? – так же резко спросил полковник, а его веселые глаза сразу стали внимательными и зоркими.
Я глубоко вздохнула. Вот сейчас я могу покончить со всеми сомнениями. Хаос малость улегся.
– Полковник, – спокойно начала я, – вы знаете всю аферу, и вы убедились, что я умею молчать. Об этом свидетельствует факт, что я жива. У меня есть своя точка зрения на случившееся со мной, в моем распоряжении факты, и я делаю из них свои выводы. Полгода пребываю я в шкуре затравленного зверя, и мне просто необходимо немного покоя. Умоляю вас, во имя всего святого, скажите мне, что вы знаете о Мадлен? Я клянусь вам, что никому об этом не скажу. Вы знаете о Мадлен?