Шифр Магдалины

Хоган Джим

— …И для кого вы создавали все эти компании?..

— Для любого, кто готов был оплатить расходы. У меня были клиенты из Америки. Несколько мексиканцев, итальянцев. Пара турок, франколиванец. Один парень из Буэнос-Айреса создал тридцать пять фирм в восьми разных регионах. Один Бог знает, что у него было на уме. Оружие, кокаин или изумруды. А возможно, и то, и другое, и третье.

— А в Управление — а через него и в другие организации — вы направляли копии всей документации по открытию названных компаний?

— Да,

а также банковские данные и все другое, что представляло хоть малейший интерес и что я почерпнул за обедом или за кружкой пива. Если же компания организовывалась с акциями на предъявителя, что, как правило, и происходило, и если я знал их владельца, чего, как правило, не было, то я, конечно, приобщал и эту информацию.

— Клиенты приходили к вам практически с улицы?

— В определенном смысле да. Слухи о компании распространялись быстро, ведь мои услуги оплачивались по минимуму. Кроме того, я не чурался рекламы.

— И где вы себя рекламировали?

— В «Гералд трибюн», в «Экономисте», в «Санди таймс». Во многих изданиях. Квитанции по оплате остались в офисе.

— Ладно, — сказал Эстергази. — Боюсь, содержимое вашего офиса более нам недоступно. Нам сообщили, что он находится под надзором столичной полиции. И подозреваю, что также и MИ-5.

— Понимаю.

Данфи ожидал чего-то подобного, но теперь, когда это стало фактом, ему сразу сделалось как-то не по себе. Более того, он почувствовал себя совсем плохо.

В одиннадцать блондинка внесла бутерброды и кофе, поморщившись при виде густых клубов сигаретного дыма.

— Сейчас мы ненадолго прервемся, — провозгласил Эстергази.

Данфи кивнул, благодарный ему хотя бы за кофе.

Он потянулся было за бутербродом с бастурмой, но на мясе был заметен лиловатый налет, от чего у него сразу же сжался желудок. Оттолкнув бутерброд, он неуклюже попытался завязать светскую беседу с Эстергази и Райнгольдом, заговорив о последних матчах. Они не проявили ни малейшего интереса.

— Я не слежу за спортивными новостями, — ответил Эстергази.

Райнгольд пожал плечами.

— Спорт — бессмысленная трата времени, — добавил Эстергази.

Райнгольд фыркнул. А может быть, Данфи просто показалось из-за странной акустики.

Когда все замолчали, Данфи заметил, что его собеседники вытащили из своих каталожных ящиков маленькие пластиковые мешочки и положили их на стол. В каждом мешочке содержалась по крайней мере дюжина каких-то таблеток и полдюжины капсул, которые они и разложили перед собой в виде некой фармакологической фаланги.

— Витамины, — заметил Эстергази.

— А это — нейтрализатор никотина, — объяснил Райнгольд, зажав толстую таблетку между большим и указательным пальцами.

Одну за другой они стали проглатывать таблетки, пилюли, капсулы и шарики, запивая их микроскопическими глотками кофе.

Затем, явно подкрепившись и отдохнув, они вернулись к

главному предмету разговора.

Казалось, время остановилось.

— Можем ли мы быть уверены в том, что вы сделали все для сохранения конспирации, соблюдая все меры предосторожности?

Эстергази сделал паузу, перевернул страницу своего блокнота и взглянул Данфи в глаза.

— Несомненно.

— В документации, которая осталась в вашем офисе, нет информации, по которой можно было бы определить, что вы Джек Данфи и что вы как-то связаны с Управлением?

— Ничего. Вся документация, представленная там, велась на мое конспиративное имя.

— Телефонный счет или…

— Я никогда не звонил из офиса домой. И из квартиры тоже. Если мне необходимо было позвонить в Штаты — под именем Джека Данфи, — я пользовался платным телефоном. То же самое касается и разговоров с Карри.

— Вы пользовались компьютером?

— Да. Марки «Амстрад».

— Мне несколько неудобно задавать подобный вопрос, но вы, я надеюсь, ничего не оставили на жестком диске, никаких файлов, записок, сообщений?

— Ничего. Все на диске было зашифровано. И шифр был достаточно серьезный. Я пользовался стосорокабитовым алгоритмом…

— Системой PGP?

Данфи отрицательно покачал головой.

— RSA. И уходя, я все стер.

Райнгольд наклонился вперед, нахмурившись.

— Уезжая из Лондона, Джек, вы ничего не забирали с собой? Я хочу сказать, все осталось примерно в том виде, в каком оно было во времена работы компании?

Джек?

— Я взял с собой свой дипломат, — ответил Данфи. — Там моя адресная книга. На квартире у меня осталось много одежды…

— Группа по уборке поработала прошлым вечером у вас на квартире. Она идеально вычищена. Вся ваша одежда и личные вещи прибудут самое позднее в пятницу.

Данфи затаил дыхание.

— Нам необходимо быть уверенными в одном — что в Лондоне, будь то в вашем офисе или где бы то ни было еще, не осталось ничего, что могло бы как-то ассоциировать вас… гм… с вами. Никаких…

— Pas de cartes. Pas de photos. Pas de souvenirs. [10]

— И что это значит? — спросил Райнгольд, в его голосе чувствовались подозрительность и раздражение.

— Всего лишь поговорка. И означает она, что я ничего не оставил.

— Вы сказали, что стерли абсолютно все с жесткого диска на своем компьютере. Что могут найти люди из МИ-5, если просмотрят названный диск с помощью специальных утилит, имеющихся в их распоряжении?

10

Никаких открыток. Никаких фотографий. Никаких сувениров (фр.).