Шифр Магдалины
Шрифт:
Клементина проявляла несвойственное ей равнодушие ко всему. Джек открыл «Кампари» и сел на диван рядом с телефоном.
— Клем, — начал он.
Она покачала головой:
— Не надо ничего объяснять.
— Они вошли в дверь…
— Да, я знаю, ты уже говорил.
— Нет-нет, наверное, я не совсем понятно…
— Нет, я все поняла. Да это и не имеет значения. Я ведь все еще люблю тебя. Мне просто нужно привыкнуть к мысли, что я сплю с «Жестоким Убийцей».
Данфи не стал настаивать, наверное, потому, что знал, что она действительно не винит его ни в чем. По крайней мере после Тенерифе.
Спустя какое-то время Клементина спросила:
— И что теперь?
Данфи покачал головой:
— Не знаю. — Он глотнул пива и задумался. — Мне кажется, мы уже узнали очень много и вряд ли сможем узнать больше. Но важнее другое. Мы ни на шаг не приблизились к спасению и к свободе. Другими словами, чем больше информации мы будем получать, тем больше будем увязать в этом деле. Значит…
Наступила долгая пауза, в течение которой Клементина внимательно всматривалась в Джека и, не дождавшись продолжения, спросила:
— Значит, что?
— Мне кажется, мы должны о нем забыть. Просто повернуться и уйти. У нас ведь есть деньги, нормальные документы. И все будет в порядке.
— Но если мы так поступим… — пробормотала Клементина.
— Я понимаю, что ты хочешь сказать. Это будет означать, что они победили. У тебя есть другие идеи?
Некоторое время она молчала, закрыв глаза и потягивая «Кампари». Наконец пристально взглянула на Джека и сказала:
— То, что ты предлагаешь, неправильно. И мы поступим иначе.
Клементина нашла адрес в парижском телефонном справочнике в разделе «Музеи». Уоткин говорил, что Гомелес жил в особняке на бульваре Капуцинов, и что после войны в его доме разместили археологический музей.
В Париже был только один подобный музей, он располагался на рю де Могадор, и полное его название звучало: «Muse'e de l'Archaelogy du Roi Childeric 1er». [95]
Они взяли такси, назвали адрес. Оказалось, что музей находится практически за углом от площади Оперы. Он размещался в четырехэтажном особняке, построенном в стиле «белль эпок». Массивные железные двери постоянно держали открытыми с помощью больших медных колец, прикрепленных к гранитным стенам с обеих сторон. По всей длине здания шли высокие окна, занимавшие все пространство от пола до потолка. Струйки дождя покрывали сегодня их рифленые стекла. Горгульи скалились на прохожих. В стоках клокотала вода.
95
Археологический музей короля Хильдерика I (фр.).
Табличка при входе напоминала посетителям часы работы музея. Данфи сверился с часами. В их распоряжении было около часа.
У самой двери за резным деревянным столом сидел седовласый усатый пенсионер в выцветшей синей униформе. Он проводил время за чтением рассыпающегося у него в руках издания Сименона в бумажной обложке. Данфи вручил ему двадцать франков и дождался, пока старик оторвет пару билетов, которые он с церемонным поклоном и улыбкой протянул Клементине.
Они были не единственными посетителями. Небольшая группка школьниц шла по залам, болтая, хихикая
На самом же деле музей оказался весьма и весьма любопытным. Он обладал уникальным собранием артефактов, становившихся все старше и старше по мере того, как вы поднимались с нижнего на верхние этажи. На первом этаже размещалась коллекция произведений живописи пятнадцатого, шестнадцатого и семнадцатого столетий, а также различные геральдические предметы, гербы, эмблемы из полудюжины различных стран. Большая часть полотен представляла собой изображения пасторальных сцен или мечтательных пастухов, собравшихся у гробницы Христа, [96] и рыцарей, молящихся посреди цветочного луга.
96
Так у автора. Маловероятный сюжет для европейской живописи. — Примеч. пер.
Второй этаж почти полностью был посвящен разного рода религиозным постройкам и в особенности тем, в которых находились статуи Черной Мадонны. Рядом с архитектурным чертежом величественного храма в Гластонбери к стене была прикреплена прозрачная пластиковая коробка. В ней лежало несколько плохо отпечатанных листков, на которых на шести языках объяснялось, что статуи Черных Мадонн можно найти во всех странах Европы и Латинской Америки. В одной только Франции их более трехсот.
— «Цыганам она известна как Сара-ла-Кали, — прочла Клементина, — другим — как Кибела, Диана, Изида и Магдалина».
Данфи внимательно всматривался в рисунки и фотографии. Кроме Гластонбери, здесь были также изображения Яснагурского монастыря в Польше; Шартрского собора; монастырской церкви в Айнзидельне; других храмов и святилищ в Клермон-Ферране, Лиможе и Марселе. На этом этаже размещались также многочисленные культовые предметы: каменные реликварии, мраморные рельефы, гобелены и священнические облачения.
— Пошли дальше, — предложила Клементина. — У нас осталось всего двадцать минут.
Третий этаж был полностью посвящен крестовым походам и рыцарям-тамплиерам. Здесь находились гравюры четырнадцатого века с изображением Иерусалима, шкатулка с регалиями тамплиеров, копья, мечи, гностическая погребальная стела, триптих и диорама. На первой створке триптиха был изображен Готфрид Бульонский, отправляющийся в первый крестовый поход в 1098 году. На второй створке — рыцари-крестоносцы, взявшие Иерусалим год спустя. На последней створке — те же рыцари, занимающиеся раскопками на месте Соломонова храма.
Диорама была значительно менее сложна. На ней был запечатлен Жак де Моле, Великий магистр ордена тамплиеров, сжигаемый на медленном огне на острове Сите в 1314 году.
— Это как раз там, где находится наш отель! — воскликнула Клементина.
Клементине очень хотелось прочитать побольше о Моле и рыцарях храма, но времени у них не осталось. Музей вот-вот должен был закрыться.
Поэтому они поспешили на четвертый этаж, где на лестнице их поразила словно парившая в воздухе голова медведя, сделанная из золота. Работа была просто неподражаема. Можно волоски сосчитать у него на шее, подумал Джек.