В ваших руках новый сборник стихов врача и поэта Владимира Рудермана на разные темы о главном…
Владимир Рудерман более двадцати лет живёт и работает на Святой земле, но его творчество неразрывно связано с Россией.
«Шилибар» – это воображаемое место на карте и точка невозврата, где автор ищет гармонию для себя и читателей. Мы меняемся, движемся, развиваемся, по мере сил, воплощая мечты в реальность, просто живём. Мы не лишние люди «плоской планеты» наших грёз. Но иногда хочется остановиться и понять происходящее, чтоб идти быстрее к намеченным целям, реализуя своё предназначение.
«Шилибар» – книга, написанная врачом, которому каждый день приходится решать задачи, связанные с лечением и восстановлением душевного и физического здоровья пациентов. Автор рекомендует не относиться к себе слишком строго, «просто жить, а не искать как надо», привносить изменения по мере сил, двигаясь по течению жизни. Юмор помогает выжить и исправить наше восприятие окружающего. Уметь шутить над собой – великий дар, научить шутить над собой других – мастерство.
«Поэтическая
психология» Владимира Рудермана заставляет задуматься о тривиальных вещах. Стихи о нас, о времени, о проблемах, о страхах, о радости и о любви. О простом и банальном из суетящегося «человейника» наших взаимоотношений. Мы находимся в плену слетающих с губ фраз, которые откликаются в сердце и остаются в нём навсегда, подгоняя к чему-то неизведанному и сокровенному.
«Шилибар» состоит из четырёх разделов: лирика, медицина, философия и юмор. Смена ритма, внутренней музыки, рифмы, стиля и сочетания выражений – всё это создаёт ощущение неповторимости и несхожести почерка Мастера. Здесь каждый может начать чтение с полюбившейся ему темы.
В данное издание также включены несколько стихотворений, которые особенно полюбились читателю из четырёх ранее опубликованных сборников: «69 осколков смысла», «Рецепторы души», «За третьей дверью» и «Приют откровений».
Поэт часто навещает Россию в поисках новых форм самовыражения в творчестве. Его поэзия продолжается и в «редкостный» год карантинов и масок, превращаясь в вакцину человечности, разума и любви. Он посвящает эту книгу самым близким ему людям – супруге, сыновьям, родителям и своим учителям, без которых было бы невозможно выразить на чистом листе весь объём нахлынувших чувств о добром и вечном…
«Шилибар» есть в каждом из нас, и он у каждого свой… А для тех, кто поменял своё место на глобусе или в системе координат духовных и житейских ценностей, он ещё стал «краем пересаженных сердец».
А какой он для вас? Об этом вы непременно узнаете, дочитав до конца…
Автор будет рад получить рецензии и отзывы читателей на электронную почту: [email protected] или на свою страничку в Фейсбуке Vladimir Ruderman.
Приятного чтения. Мы благодарим всех и желаем каждому непременно найти что-то только своё между строк, чтобы однажды проложить «свою дорожку в Шилибар»…
От издательства
Самый ближний от сердца отель
«А давай убежим с карантина…»
А давай убежим с карантина,В самый ближний от сердца отель,Пусть найдёт для побега причинуПотерявший нас грустный апрель.Надоели суровые сводкиИ воздушные капли квартир,Исчерпал все запасы я водки,Уж пора открывать двери в мир.Не ищи благодушных извилин,Каждый будет по-своему прав,От любви я и страха наивен,С золотых созерцая оправ.Мы проскочим посты и заставы,Поменяем свои имена,Не по нраву мне здешние нравы,Не вписался я в их времена.А давай мы начнём всё сначалаИ сдадим наш обратный билет,Хоть и шансов у нас слишком мало,Но у тех, кто остался, их нет.Пусть хранит нас от бед антивирус,Соблюдая дистанцию тел,Я ему посвятил свою лиру,Оказавшись опять не у дел.Переждём катаклизмы порокаВ нашем выбитом в скалах раю,Обручён я пожизненным срокомБыть с тобою на самом краю…Остановим любовью лавину,Чтоб украсить мечты акварель,Лишь бы нам убежать с карантинаВ самый ближний от сердца отель…
«Я осознал, как точит ветер пирамиды…»
Я осознал, как точит ветер пирамиды,И от песка с пустынь мельчает гордый Нил,Лишь тянут нити бесполезные флюиды,Те, по которым я тебе не позвонил.Я разучился понимать слова и жесты,Где годы чувства конвертируют в металл,И на своём сижу прокуренном я месте,И не жалею, что остался и отстал.Вновь не нашёл тебя среди имён знакомых,Лишь масколицые куда-то там снуют,И стал давно и нереально невесомым,А вот весомые меня не узнают.Всё пропускаю изысканий остановки,Чтоб на извилине вписаться в поворот,И обмываю постаревшие обновки,Тусуя карты из проигранных колод…Привычно брать взаймы любовь второго сорта,Сливая чувства на перо сухих чернил,От зоны доступа всё больше дискомфортаИ
тянет к тем, кто никогда б не позвонил.Опять избавился от старого блокнота,То поднимаюсь, то лечу с крутых вершин…Так и живу в плену душевного цейтнотаИ вечных поисков лекарства от морщин…
«Всё в прошлом, милая, всё в прошлом…»
Всё в прошлом, милая, всё в прошлом,Последний гвоздь вбит в табурет,Не дайте памяти нарочноМорочить вам остаток лет.Добавьте утренней прохладыВ своих историй резюме,А ваших слёз, увы, не надоНи вам, ни уж, конечно, мне.Запала клавиша рояля,Сыреет порох под запал,Тепло лишь дарит одеялоИ переводы на PayPal.Там у приморского бульвара,Печальным взглядом Кара-ДагТвердил про то, что мы не пара,Любви не выпал добрый знак.Лишь запах скошенной соломыГнал лошадей в ночную степь,Мы оказались невесомы,Порвав любви печальной сеть.Качали волны пирс под нами,И грозный ветер парус рвал,Казались дни блаженства снами,В ночной спускаясь карнавал.Сошлись желанья и предлоги,И шар земной катил к весне,С тех пор ищу я к вам дорогу,По вашей заплутав вине.Судьба пошла с козырной масти,Не изменив лишь ваш портрет,А время гонит наши страсти,Туда, где нас давно уж нет.То вас люблю, то ненавижу,Жизнь – интереснее кино,Молюсь за вас в чужом Париже,Надеюсь, всё сложилось, но…Безумным, правильным и пошлымЯ спрятал в память наш секрет,Всё в прошлом, милая, всё в прошлом,Последний гвоздь вбит в табурет.
«Час двадцать три, не пишется о главном…»
Час двадцать три, не пишется о главном,Из шкафа рукопись раздует в топке жар,Опять не мой тот жанр эпистолярный,Пока над крышей закрутился жёлтый шар.Час двадцать три, задёрнутые шторыРастянут ночь на несколько минут,Не совпадают моей матрицы миноры,Сбивая рельсы на проверенный маршрут.Час двадцать три, я взорванный реактор,Во мне горят сто тысяч Хиросим,Я сам себе читатель, критик, автор,И с миром связь моя лишь картой-сим.Час двадцать три, пришла и отогрела,Повесив гордые упрёки на крючок,Глаза светились, хоть душа ревела,Пока скулил невнятное сверчок.Час двадцать три, мне с ней совсем неплохо,Химеры веры рвут последний шанс,А я долью до донышка из штофа,Чтоб мои думы шли транзитом в транс.Час двадцать три, и всё назад, как прежде,Скрипит, пружиня, хрупкая кровать,Вы отдались иллюзиям невежды,Он вас научит сердцу нагло врать…Час двадцать три, судьбой категоричной,Размазан стих на высохший сухарь,Сложилось всё для счастья в жизни личной,Лишь ноги рвутся к свету на фонарь…
«Эгоизм маразма, лайкнул свой же пост…»
Эгоизм маразма, лайкнул свой же пост,Утекает плазма с клеток на погост,Плитка шоколада в мой серотонин,Да следы помады с равнодушных спин.Шелестит валюта над приютом лжи,Счастье почему-то не под точкой G.Было очень тяжко, выпил и забил,На лице подтяжка выбилась из сил.С ней умчался в лето, вам оставив лёд,Знаю, до рассвета это всё пройдёт,Пробивает стены страсти резонанс,Вздулись шеи вены в утренний альянс.Разыгрались волны об моё окно,Я живу по полной, хоть врастаю в дно,И давно не пара мне её каприз,Уж такая кара – с ней то вверх, то вниз.Без причины ломка, завернулся в плед,Ищет незнакомка мой забытый след,Прошлое не буду всуе ворошитьИ её забуду, чтобы просто жить…
