Шипы и розы (Шепот роз)
Шрифт:
Застигнутая врасплох, Сабрина секунду колебалась, а потом с некоторой опаской потянулась к ожидавшему ее гиганту, встала на цыпочки, крепко зажмурилась… и ткнулась губами в плед, покрывавший плечи и грудь Моргана. Недовольная собой, открыла глаза, сняла с губы прилипшую шерстинку и предприняла вторую попытку, но, как ни старалась, как ни вытягивала шею и ни подпрыгивала, дотянуться губами выше горла не могла. Морган оставался совершенно безразличен к потугам жены и зевнул, демонстрируя смертельную скуку.
Недолго
— Что с тобой, детка? Нездоровится?
— Наверное, от голода, я не ела весь день, — Сабрина смущенно улыбнулась.
Морган помрачнел.
— Черти бы взяли эту проклятую Альвину! Ее лень не знает предела. Ведь велено же было приносить тебе еду в спальню.
Сабрине достаточно было укоризненно изогнуть бровь, чтобы муж тотчас признал, что выбор Альвины на роль официантки был не лучшей идеей.
— Ладно, тотчас же распоряжусь, чтобы тебе принесли поесть. — Морган бережно опустил жену на пол.
— Морган? — с застенчивым видом начала Сабрина. — Теперь ты каждый вечер перед сном будешь ждать от меня поцелуя?
На этот раз Моргану понадобилось гораздо более серьезное усилие, чтобы придать себе строгий вид.
— Да, детка, каждый вечер, без исключений. Дверь закрылась и сразу же открылась, так что Сабрина едва успела смахнуть с лица торжествующую улыбку.
— Предлагаю тебе сделку, детка. Я выкину Альвину из кухни, если ты скажешь Энид, чтобы не совала нос в сад и огород. Ее грибные блюда вредны для здоровья.
Сабрина схватилась за дверь, прежде чем Морган успел ее снова захлопнуть:
— Как ты узнал, что именно она пыталась тебя отравить?
Он расплылся в ухмылке буквально от уха до уха.
— А я и не знал. До этой минуты.
Морган исчез до того, как Сабрина сообразила, что он хитростью выманил у нее секрет, и не могла решить, проклинать или благословлять сообразительность мужа. Она всем телом привалилась к двери и прижала щеку к шершавому дереву, отлично понимая, что вовсе не из-за голода так учащенно бьется ее сердце.
На какое-то время Морган задержался у двери. Пришлось претерпеть мучительную внутреннюю борьбу, подавить желание вернуться и взять то, что принадлежит ему по праву. «Настоящий воин обязан обладать терпением», — убеждал он себя, но сладкий вкус Сабрины оставался на губах, и совладать с собой
Морган поймал себя на том, что блаженно улыбается, и тут же оглянулся. Нет, ни в коем случае нельзя допустить, чтобы Сабрина догадалась, как страстно он ее желает. Не следует забывать, что Макдоннелл никогда не унизится перед Камероном. Сегодняшний вечер прошел удачно, а за ним последуют другие вечера, которые нужно использовать к своей выгоде: нежно ухаживать, чуть поддразнивать, пока наконец Сабрина сама не станет молить его о любви. Для этого требуются выдержка и терпение, но их не занимать. Сражение предстоит затяжное и трудное, но тем слаще вкус победы.
На следующее утро Сабрина проснулась умиротворенная и очень довольная собой. Еще не открыв глаза, почувствовала, что ее ласково поглаживают по голове, сонно промычала: «Мамочка», и перевернулась на спину. Но когда открыла глаза, увидела склоненное над ней лицо кузины. Энид пропустила меж пальцев упругий локон подруги.
— А вот у меня такие тонкие волосы, что их невозможно завить.
Сабрина присела, прижавшись спиной к изголовью кровати, подтянула ноги и обняла колени. Наступило тягостное молчание.
— Я не хотела… — первой заговорила Сабрина.
— Я пришла, чтобы все объяснить.
Обе снова примолкли.
— Мне давно следовало все тебе рассказать, — начала Энид, нервно теребя кончик одеяла. — Когда мой батюшка отослал меня в замок Камеронов, на то была очень серьезная причина.
— Я считала, ты приехала для того, чтобы мы получше узнали друг друга перед моим визитом весной в Лондон, — солгала Сабрина, щадя чувства кузины.
Сабрина удивилась, какими далекими теперь казались ее мечты о Лондоне. А ведь еще не так давно часами воображала красивых поклонников, дюжинами падающих к ее ногам в столичных салонах. Сейчас Сабрина отдала бы всех самых галантных кавалеров даже за тень улыбки на лице одного-единственного человека.
Энид покачала головой.
— У меня в Лондоне был поклонник, — призналась она, стыдливо потупив глаза. — Филип Маркхем, выпускник Кембриджского университета, высокий, красивый. Очень воспитанный, даже, пожалуй, слишком чопорный, но матушка и батюшка были очень им довольны. Они к этому времени уже начали сомневаться, удастся ли им вообще выдать меня замуж. — Энид чуть повела плечами, и этот жест выразил ее чувства гораздо лучше всяких слов. — Мне казалось, Филип действительно любит меня. Может, он и впрямь меня любил, только очень странным образом.