Шипы любви
Шрифт:
Никто не мог ничего сказать или сделать, чтобы помешать ему отомстить нашей матери и ее любовнику. Не что иное, как его собственная смерть, прежде чем он убил их.
"Он умер?" Ее голос был мягким. Я кивнул, и ее брови на мгновение сдвинулись, прежде чем на ее лице появилась решимость. "Хороший."
Я изучал выражение ее лица, беспокоясь, может быть, она не это имела в виду. Или винила себя. В одном Адриан был прав. Она знала его большую часть своей жизни. Она любила его большую часть своей жизни. Это было не то, что можно
Это была единственная причина, по которой я был готов сохранить жизнь Адриану. Если бы она попросила меня не убивать его, я бы бросил его в одну из темниц и держал там.
К счастью, она не просила сохранить ему жизнь. Никаких реинкарнаций. Это отражало силу моей жены. Она всегда выходила из себя и делала то, что нужно было сделать. Для ее семьи. Для нашей семьи.
— Я слышала, что ты сказал, — пробормотала она. «Я слышал своих братьев. Исла.
Напряжение прокатилось по моим плечам. Сколько именно она не спала?
— Ты все это время не спал? Я спросил.
«Не совсем проснулся». Ее ладонь легла на нижнюю часть живота, и я положил свою на ее руку. Я всегда буду держать их всех в безопасности. «Дети в безопасности», — сказала она с облегчением в голосе.
— Да, — подтвердил я. «Здоровый и сильный».
Она улыбнулась, выражение ее лица смягчилось. Я знал, что прямо здесь и сейчас она станет самой замечательной матерью. Защитный и жестокий. Королева разрушила бы этот мир, чтобы защитить наших принца и принцессу.
Я накрыл ее руку и мягко сжал ее. «Они такие же бойцы, как и их мама».
На ее лице расплылась улыбка. Ее глаза сверкнули. "Действительно? Я хотел сказать, как их папа. Упрямый тоже.
Я сухо фыркнул. «Мое упрямство не затрагивает твоего».
Полномасштабная улыбка растянула ее губы. — Помни об этом, когда в следующий раз будешь скрывать от меня всякое дерьмо. Черт, я так в нее влюбился. Мне нравилась каждая ее черта: упрямство, надутость, дерзость, ее храбрость.
"Верно подмечено."
Она фыркнула, закатив глаза. «Почему-то у меня такое чувство, что ты всегда будешь пытаться скрыть от меня всякую гадость».
Она взглянула на меня сквозь свои густые светлые ресницы, и я не смог удержаться, наклонившись и прижавшись губами к ее губам. Ее рот слегка приоткрылся, и она застонала мне в рот. Черт, мне понравился этот звук. Мне нравилось в ней все.
Она отстранилась, прервав поцелуй слишком рано, когда с ее губ сорвался легкий, удовлетворенный вздох. Слава богу, в комнате никого не было, потому что мне пришлось бы убить их, если бы они услышали этот звук. Это было мое, и только мое.
— Тогда напомни мне рассказать тебе все, — сказал я, приближая свое лицо к ее лицу.
— Тогда партнеры? Этот блеск в ее глазах очаровал меня. Это был тот же самый взгляд, который я увидел в ее глазах в ту первую ночь, когда
«Партнеры, моя луна».
Она уставилась на меня, по-видимому, шокированная моей легкостью принятия. Но она не могла скрыть улыбку. «Так это делает меня паханом?» — нахально спросила она.
Я закусил губу, испытывая искушение взять ее, даже в ее состоянии. Но я этого не сделал. Ее здоровье и наши дети были важнее, чем мой твердый член.
— Дай им палец, и они отберут всю руку, — заметил я с отвращением, но не смог сдержать улыбку.
Она стонала и пихала меня, а я смеялся. Впервые за много лет в моей груди стало легче. Мне нравилась игривая сторона моей жены. Начало у нас было непростым, но мы справились и стали еще сильнее.
Она взяла мое лицо в свои ладони, ее глаза приобрели самый глубокий оттенок синего, который затягивал меня в их глубину, и я с радостью утонул в них.
— Я люблю тебя, Илиас, — тихо прошептала она, наши взгляды встретились. Три простых слова и мир перестал вращаться. Три слова, и они могли изменить нашу жизнь. «Адриан был не тем, кем я его считал. Он был плодом моего воображения. Я его не знал. Но я знаю тебя и люблю тебя ».
Бля, в голове гудело от пронесшегося через меня адреналина.
Она любит меня.
Мое сердце было потеряно для нее семь лет назад. Без этого я чувствовал себя опустошенным. Без нее. Но жизнь снова столкнула ее со мной. Жизнь дала нам еще один шанс и сохранила мое сердце.
— Повтори это еще раз, — потребовал я. Я никогда не мог устать слышать, как эти слова слетают с ее губ. До конца моих дней.
«Я люблю тебя, Ильяс Константин». Уверенность в ее голосе и глазах заставила мое сердце колотиться. Она обвила руки вокруг моей шеи и притянула меня ближе. «Вы понимаете, что мы, вероятно, будем водить друг друга бананами. Возможно, даже убьют друг друга». Ее улыбка была слабой, но она была.
Мое дыхание стало прерывистым, а легкие обожгло. Но это был хороший ожог. Это была приятная боль.
— Никогда, — тихо отругал я ее. «Я позволю тебе убить меня прежде, чем я трону тебя пальцем». Ее губы еще больше подтянулись, и я не мог не обхватить ее лицо. "Моя луна. Весь мой мир. Все это заключено в тебе».
— Я убью и сожгу мир ради тебя, Иллиас, — тихо пробормотала она. «Мне жаль, что мне потребовалось так много времени, чтобы осознать это».
«Моя работа — сжечь для тебя этот мир, моя луна». Я убрал с ее лица выбившуюся прядь волос, ее волосы мягко светились вокруг моих пальцев. «Моя работа — защищать тебя и нашу семью».