Широко закрытые глаза
Шрифт:
Ненадолго приходя время от времени в себя, я убеждалась в том, что весь мир сошел с ума! Я находилась в какой - то постели - но эта постель куда-то уезжала! Потом я опять оказывалась в этой постели, и она поднималась вверх! Внезапно мне в лицо ударил яркий белый свет, и кто-то быстро прикрыл мне чем-то глаза. А воздух, которым я дышала, был сладковатый, противный, удушливый. Потом я снова была в постели, и при каждом моем движении в меня вонзалась сотня острых ножей! В конце концов я поняла, что нахожусь
Я была так забинтована, что едва могла пошевелиться, но если бы даже и смогла, в этом не было никакой необходимости! Я даже попробовала шевельнуть мизинцем, но немедленно отказалась от этого. У моей постели стояла медсестра.
– Хелло!
– сказала я.
– Доброе утро!
– сказал она с обычной веселостью, свойственной больничным медсестрам.
– Как у нас сегодня дела?
– Что, собственно говоря, со мной произошло?
– У вас несколько несложных переломов.
– А кто напал на меня?
– Пожалуйста, никаких вопросов! Вы должны вести себя тихо и спокойно.
Больше и ничего не смогла от неё добиться.
В течение всего дня я поминутно засыпала, вновь просыпалась и задавала вопросы, на которые мне никто не отвечал. Я спрашивала сестру, врача, уборщицу, которая приходила, чтобы навести порядок, ассистентов и, наконец Ходжа Кистлера. Он пришел во второй половине дня, и я даже попыталась окончательно проснуться.
– Ты его поймал?
– Да, на этот раз мы его, действительно, схватили! Теперь тебя, наконец, оставят в покое!
– Кто это был?
– Тебе нельзя волноваться!
– Я волнуюсь только из-за того, что никто не дает мне вразумительного ответа! Он взял эти деньги? Я ведь нашла так много денег. Они были спрятаны внутри одной из лестничных ступеней. Кто это был? Халлоран?
– Пациентка слишком возбуждена, - сказала медсестра.
– Будет лучше, если вы сейчас уйдете.
И с этими словами она выпроводила Ходжа из палаты.
Я метнула в неё яростный взгляд одним незабинтованным глазом.
– Завтра - завтра вы все узнаете, - сказала она успокаивающим тоном. Завтра мистер Кистлер сможет все вам рассказать.
На следующий день, в три часа пополудни, Кистлер появился опять.
– Итак, похоже, что ты выживешь!
– ухмыляясь сказал он.
– Разве кто-нибудь в этом сомневался?
– Я был не совсем уверен, так как на этот раз тебе повредили не только голову, которая так крепка, что с тобой ничего не может случиться.
Я оставила без внимания его поддразнивания.
– Кто это был?
– настойчиво спросила я.
– Ты, в самом деле, этого не знаешь?
– Конечно, я не знаю этого! И, если ты мне немедленно не скажешь, я сейчас же переломаю себе ещё несколько костей.
– Так что же ты увидела на верхней
– Деньги!
– И больше ничего?
– Нет!
– Тогда, значит эти деньги вынула не ты?
– Не все. Я подняла крышку этой ступени и вынула сначала тряпье и газеты - а затем увидела это. Пачки, куча денег! Я достала только несколько пачек. А затем на меня напали. Кроме того, я ведь стояла нагнувшись.
– Нечто в этом роде я и предполагал. Когда я пришел, он стоял, склонившись над тобой. Он утверждал, что услышал, как ты упала, и прибежал вниз, чтобы тебе помочь. Но он держал в руках пачку банкнот, а когда я увидел свисающую из его кармана черную шаль, все понял.
– Он... его... он - кто? Ты сведешь меня с ума!
– Это совершенно не входит в мои планы. Я просто считая, что ты должна знать все драматические последствия. Ведь все это время ты была права - там были ещё спрятанные деньги! Но было и кое-что ещё - не обнаруженная ранее ещё одна связь с делом Либерри. И это последнее звено в цепи было спрятано вместе с деньгами в лестничной ступени.
Так я лежала и, не имея возможности пошевелиться, вынуждена была терпеливо переносить эту пытку!
– Так расскажи же мне, в конце концов, все! Или покажи мне это последне связующее звено в деле Либерри!
– отчаянно наступала я.
– Спокойно, спокойно! Это момент, достойный внимания! Я взял этот документ на время у Штрома и, если он пропадет, я, вероятно, попаду на электрический стул!
– Ходж полез в карман, продолжая говорить: - Эта бумага, содержавшая тяжелые обвинения, подписана убийцей миссис Гэр, который трижды покушался и на тебя.
Он поднес к моим глазам старый, измятый, пожелтевший лист бумаги, но котором выцветшими чернилами было написано:
– "Я признаюсь в том, что доставил Розу Либерри к миссис Гэр. Она заходила в аптеку, где я торговал содовой, и заказала прохладительный напиток, в который я подмешал некое средство. Я считал эту девушку отличной добычей для миссис Гэр. Этот метод я применял ко всем девушкам, которых доставлял в игорный и питейный притон миссис Гэр. За эту услугу миссис Гэр заплатила мне двадцать пять долларов".
Это было все, кроме подписи. Я знала её, ещё не успев прочитать: "Чарльз Баффингэм."
25
Только на следующий день мне довелось услышать все подробности. Это был день, когда меня покинула прикрепленная ко мне персонально медсестра, и я была передана под обычную опеку медицинского персонала больницы. Между прочим, мой врач даже рассказал мне, сколько всего у меня было переломов. Оказывается, у меня была сломана ключица и три перелома рук в разных местах. Кроме того, я ещё получила легкое сотрясение мозга и многочисленные синяки. Больше ничего.