Шишки без ягод
Шрифт:
— Ну да, — угрюмо пробурчал Димон, снова перебивая его. — Это если сам рядом не провалишься.
— В городе нанимаем мужиков и они нам быстренько чинят нашу гать. Денег это сожрёт немерено. Считай, что всё, что у нас ещё после похода осталось. Но мы можем продать одну лошадь и расплатиться с ними.
— Это первый вариант. Мне он не нравится тем, что посторонние узнают как к нам можно в долину пробраться. А это не есть хорошо. Людей в городе мы практически никого не знаем, так что можно серьёзно нарваться.
— Отпадает, — согласно кивнул головой Димон. — Что дальше? Вещай, оракуль!
— Остаётся второй, самый для нас неприятный вариант. Самим всё исправить.
Димон тяжело и обречённо вздохнул, снова повернувшись в сторону болота.
— Пошли в пещеру, оракуль.
Подхватив свою корзинку с грибами он пнул сапогом по ноге валяющегося на земле Сидора, с задумчивым видом так и продолжающего ковырять в зубах травинкой, и весело насвистывая какой-то военный марш резво двинулся в долину.
— Пошли, пошли, — поворотившись, ещё раз окликнул он лениво потянувшегося Сидора. — До вечера дел ещё полно, а ты тянешься как кот на завалинке. Надо ещё грибы почистить и засолить. Что зимой жрать будешь, предусмотрительный ты наш?
Сладостно потянувшись, Сидор с кряхтением поднялся на ноги и не оглядываясь больше на то место, где ещё совсем недавно существовала старая, до вчерашнего дня вполне добротная гать, по которой они так неосмотрительно прогнали свой табун, нехотя двинулся следом за ним.
Всё таки хорошо, что была уже осень. По крайней мере эту мысль не раз и не два потом высказали Сидор с Димоном когда по пояс в холодной воде они втроём с Корнеем копались в болоте, восстанавливая разрушенную ими же гать. Теперь хотя бы с гнусом было попроще
А тут как раз и подмораживать по утрам стало. Теперь с гнусом совсем стало хорошо. С утра его не то чтобы не было, но по сравнению с летним временем, можно было считать что гнуса не было вообще. Только к обеду, когда земля уже немного прогревалась осенним солнцем, отдельные особи ещё вылетали на промысел и досаждали, но это была такая пустяковина, что на неё не стоило и обращать внимание.
Постепенно, не спеша втягиваясь в тяжёлую, изнурительную работу, от которой уже успели отвыкнуть за время путешествия, восстановили всю гать. И зная путь, в долину можно было проехать, не замочив даже ноги. Следовало только внимательно следить за вешками и ориентирами, устроенными по сложной, незаметной незнающему человеку системе, и не ухнуть с настила куда-нибудь в скрытую водяную яму.
И только когда по утрам открытые участки воды стало прихватывать тонким ледком, они окончательно закончили свою возню с перегоном. Тем более что к этому времени Машины друзья как раз подвезли несколько стогов сена, которого должно было хватить им на всю зиму.
Теперь о лошадях можно было не беспокоиться. Часть содержалась в городском табуне, а другая часть находилась у них в долине, так что при любом неблагоприятном раскладе у них была большая вероятность, что лошадей они не потеряют. Поэтому, теперь следовало побеспокоиться и о жилье для себя.
Следующим же днём, после того как был отправлен последний воз с сеном в долину, Сидор с Димоном стали собираться туда на постоянное жильё. Делать в городе было совершенно нечего. Впереди маячила тоскливая зима с обычным зимним бездельем, а в долине можно было развлечься хотя бы приспособлением пещеры под жильё.
Легко
Первым делом, принялись за устройство печи в большой зале, выделенной под гостиную. Думали, что легче всего было бы устроить камин, но дым, который скапливался под потолком пещеры, вызывал такое агрессивное неприятие Димона, что решили отказаться от открытого огня и с самого начала делать так, как положено: чисто, тепло и красиво. Но красота требовала дополнительных усилий, и поэтому их работы по обустройству жилья затянулись надолго.
Поняв, что сразу с поставленной задачей не справляются, отложили устройство и печки. Начать решили теперь уже с обогреваемой лежанки к одной из комнат, предназначенных под личное жильё. Пока набрали камня, пока заготовили глину с песком на связующий раствор, пока выложили её так, как хотелось бы, прошло полторы недели. Но то, что получилось, стоило того. Требовалось только протопить её чтобы закаменел глиняный раствор, и можно было спокойно спать на тёплых камнях всю длинную холодную зиму. Вот только рассчитана она была только на одного. Как они не старались, но устроить тёплую лежанку для двоих человек не получилось, вытяжки не хватало. Теперь надо было строить печь.
Уже обладая кое-каким практическим опытом печного строительства, Сидор с Димоном принялись за заготовку камня на печь, благо его вокруг было в избытке. И тут к ним в долину прибыл профессор.
— Нет, — сразу же начал жаловаться он на свою судьбу, — вы только послушайте. Эти сволочи из местного Совета, имеют наглость утверждать, что я им чего-то там должен. Как будто я их просил отправлять все эти экспедиции на мои поиски. Из-за меня, мол, люди погибли. Как будто это я их лично убивал, — возмущённо уставился профессор на друзей, скептически рассматривающих возмущённого химика.
— Однако, — удивлённо почесал свою башку Димон. — А мы? Мы что, случайно там оказались, что ли? Ну ладно, из костра мы вас вытащили по доброте душевной, но ведь оказались мы там только потому, что нас подрядил найти вас Городской Совет. И если бы не это, то нас там просто бы не оказалось, и вас сожгли бы за милую душу.
— Или вам себя не жалко? — усмехнулся подошедший с корзиной камня Сидор, высыпая его в кучу возле входа в пещеру.
— А что это вы тут делаете? — тут же переключил внимание профессор на камень. — Ладно, — махнул он рукой, — вы, конечно, правы, но и мне обидно, — опять начал заводиться он. — Как только я появляюсь в городе и встречаю на улице кого-либо из членов этого вашего недоделанного Совета, так сразу же и начинается нытьё. Ты нам должен за то, ты нам обязан за сё. Поэтому давай вступай в мой клан. А если не в мой, то в клан моего друга. Достали уже. А ещё староста этот, зудит как комар над ухом. Ты должен то, ты должен сё. Я их что, просил, меня искать или освобождать. Нет. Так вот пусть и не пристают. Надоели, липучки. И староста этот со своим жильём. Иди ко мне жить! Иди, ко мне в терем жить! — передразнил он гнусавый голос Городского Старосты. — А я вот решил пожить пока у вас. Раньше не гнали, надеюсь, и сейчас не прогоните.