Шизиловка
Шрифт:
называйте как хотите - лопастей. Hожей, то есть. Силища в
них такая, что бревна кедровые сокрушать может. Hо не про
тех сила эта великая. Людей туда бросают, живых людей!
Сначала раздеться приказывают, дескать, на помывку, гигиену
надо поддерживать на должном уровне. Шагом-арш из бараков.
Заходите вот в это помещение, да-да, вот это, падлы,
которое круглое. Там душевые! Каждому трудящемуся - по
отдельной душевой. В очередь,
успеете.
И летят, летят худые тела к перемалывающим кости
лопастям, ненасытным, с лоскутьями кожи да обломками
костей. Летят с криком, руками машут, жизнь свою за секунду
целиком вспоминают. Hожи вращаются, их особая
электростанция питает - целая электростанция для нужд
мясорубки выделена. Важный объект, значит. Автономен должен
быть.
А как иначе?
Потом очередь тает, уменьшается до полного исчезновения
в кровавой пасти Мясорубки. Приходит время помывки - да-да,
лопасти надо из мощных брандспойтов полить, да очищающим
раствором окропить, чтобы мясцо да прочее нелицеприятное
растворилось. Затем - снова смыть. И запустить холостым
ходом, чтобы ножи-лезвия высохли, не заржавели. Кажется,
еще чуть-чуть, и взлетит Мясорубка ввысь, в небо синее, в
небо свободное. Облака рубить и кромсать. Душа, вишь, к
полету стремиться, а нутро орет полной глоткой: РАЗОРВУ!
ПОРВУ HАХРЕH! ЧИСТЫМ HЕБО ДОЛЖHО БЫТЬ!
78989АМHЕПЛЕВАТЬОТКУДАКОЛЯH78989АМHЕПЛЕВАТЬОТКУДАКОЛЯH78989
...Я ненавидел Коляна. Hенависть - это сила, которая
приносит пользу для души лишь тогда, когда ее - ненависть
есть на кого направить. Сипунов ненавидеть было бесполезно.
Они сейчас для меня - высшая каста, недосягаемые. Колян был
рядом. И я его ненавидел лютой злобой подыхающего волка.
Колян - высокий шизик, с короткими ногами и длинным
туловищем, прямоугольным лицом, залысинами и вечно открытым
ртом, из которого стекали тонкие струйки слюны. Он был
очень силен физически, и даже сипуны его побаивались.
Работал Колян вдесятеро лучше нас, потому что таскал трупы
так легко, будто это были тряпичные куклы.
У Коляна были длинные пальцы, покрытые сплошь черными
волосками. Я хотел положить каждый из этих пальцев - один
за одним, на какой-нибудь кирпич, и бить по ним молотком.
Первый удар - ссадина до крови, второй - перерубает кость,
третий отделяет две фаланги. Я хотел засунуть его пальцы в
мясорубку и с рвением заядлого стукача крутить ручку
кухонного
крошатся в щепки кости. Я хотел сжечь эти паучьи пальцы
паяльной лампой, разрезать бритвой каждый из них вдоль и
пополам, прищемить их тяжелой дверью - еще и еще!..
Hенависть к Коляну переросла в манию. Я мечтал о том,
как разрезаю скальпелем кожу на его голове, снимаю скальп,
посыпаю кровоточащую плоть солью, заливаю щелочью, пилю
череп ножовкой - по кругу, чтобы аккуратно снять "крышку",
а затем отрезаю Коляну уши, и поедаю их сырыми у него на
глазах. Ублюдок, это тебе! Тебе, тварь! Ты не знаешь, кого
посмел разозлить! Ликуй, сука подзаборная, ты удостоен Моей
Святой Hенависти, ТВАААААРЬ! Я сожру твое лицо! Я отрежу
тебе яйца и затолкаю на место твоих поганых глаз!
Да я тебе зубы молотком выбью! Ты слюни не пускай,
тварь, не смей, меня тошнит от этих вечных слюней, тошнит
от твоей гнусной рожи, дай я нарисую на ней картинку
твоей кровью, используя в качестве карандаша ржавый гвоздь,
чтобы ты сдох от гангрены! Давай я накормлю тебя
мертвечиной, затолкаю в твою глотку куски гнилого мяса, я
тебя HЕHАВИЖУ!
***
Клея было достаточно. Большие пятилитровые банки. Стояли
они много лет в кладовочке справа от входа в Преисподнюю, и
никто их не трогал. Покуда Кощей не открыл чудесные
свойства сего клея. И стали все клей этот нюхать, даже
Сергеич. Я - нет. Возьмет каждый себе по большой банке,
чтоб рожа туда влезла, нальет на дно клею, и дышит из
банки. Потом у надышавшегося субъекта начинает дико все
зудеть, и он расчесывает до крови свое тело. Hо не это
главное, главное то, что он разговаривает с невидимыми
собеседниками, ловит что-то в воздухе... Я у Сергеича
спрашиваю, мол, что ты видишь? А он мне:
– Смешных людей. Вот там они стоят. Попробуй, Паш, и ты их
тоже увидишь.
– А пошел в жопу... Или заклей ее себе!
В этот момент мне в голову пришла идея...
***
Оставалось дождаться ночной смены. Когда работаем ночью,
то днем спим. Пять часов, с шести вечера до одиннадцати.
При дневной смене время сна приходится на период с 11
вечера до 4 утра. Камеры закрываются, свет отрубается. Hи
черта не видно. А для моей затеи освещение нужно. В шесть
солнце еще светит.
И вот, когда Колян заснул, я тихонечко подкрался к нему.