Шизофреник на капитанском мостике
Шрифт:
Появившиеся после христианских богов, бог ислама и его пророк занялись, прежде всего, террором, и стали меня терроризировать. Их действия ничем не отличались от действий конкистадоров, ранних христиан-испанцев, по отношению к индейцам, при освоении Америки. Христианин Христофор Колумб продал в рабство всё население открытых им земель.
Аллах не придумал ничего нового. Коран стал толковать так, чтобы оправдать террор.
Всевышний бог мусульман зачитывал сифаты. Аллах тыкал мня ниже пояса первым томом Корана, предлагая интимно обрезаться, принять магометанство, и стать рабом ислама.
Вырвав
– Махмуд!
– закричал Аллах Магомету, - обойди его сзади!
Магомет-Махмуд, со вторым томом Корана, сделал выпад против флангов. Пророк Магомет-Мухаммад оказался грамотнее Аллаха. Кроме второго тома Корана он держал в руке пачку агитационных листовок-хадисов.
Листовки-хадисы, сунна пророка Магомета испугала православных богов. Христианские боги в страхе попятились. Бог отец от страха выронил Библию. Магомет, подняв хадисы как знамя, направился ко мне, стараясь обойти с тыла. Второй том Корана Магомет нёс как булаву.
– Не дрейфь, православные!
– закричал я, - не трусь! Христос! Аллаху джихад! Аллах, в амбар! Бог отец! Взрывай кварковую бомбу! Сарынь на кичку!
– сумасшедший старпом бросился на исламских и магометанских богов.
Аллаха я отбросил сразу. Аллах упал, выронив сифаты, ударившись виском о портальный кран. Исламский бог, растеряв сифаты, впал в неверие, в куфр.
С Магометом завязалась затяжная борьба, я стал изнемогать, ибо велик и силён основатель ислама Магомет!
– Помогите, - хрипел я, обращаясь к православным богам, сбрасывая с себя Магомета. Ударив Магомета о брусчатку причала, выбил из его рук второй том Корана. Отобрав у Магомета сунну я вынул засапожный нож. Махмуд отбил нож ударом ноги. Пророк Аллаха рассвирипел, и схватил меня за шею. Закрылось небо, погас белый свет над моею землёю.
– Помогите-же, мать вашу, в четыре господа бога душу святого духа кресто мать..,
– засипел и захрипел я, обращаясь к богам православия. Я задыхался, так как Мухаммед сдавливал горло исламской ручищей.
Ожидая помощи от богов, с трудом отвернул голову в сторону от первичного, поганого, террористического запаха, который источал близкий ко мне рот Магомета. Страдая от отвращения, ударил чужого пророка в промежность. В рот. Мухаммед взвыл и упал; но вскочил, и, расставив руки, бросился в атаку.
Руки пророка Магомета напоминали два железных крюка. Крюками он собирался меня обхватить.
– Если ему это удасться, - подумал я, - я погиб, в его жирных азиатских руках силы в два раза больше, чем в моих. Для безопасности надо держаться от курейшита подальше, не то его руки сдавят смертельно.
Раскрыв ладони, я вытянул руки впереди себя, расчитывая рубануть рёбрами ладоней по мусульманской шее Магомета, или по его исламскому величавому лицу. Мне было известно, как это делается, ибо изучил в своё время в войсках Дяди Васи тонкости западных единоборств.
Магомет приближался.
Как только его ноги оторвались от земли, подался назад, и изо всей силы пнул в жирное, ближневосточное, ненасытное брюхо фанатика. Махмуд с жутким воплем перелетел через мою голову. Араб грузно рухнул на брусчатку причала.
Я обернулся, но мне не удалось схватить араба, ни за шею, ни за плечо. И Магомет не смог меня достать. Он барахтался на причале, а я наотмашь рубил обеими руками магометанскую рожу могучего и величавого исламиста.
Ребро правой ладони попало Махмуду по губам, рассекло их в кровь. Левое ребро угодило по челюсти, по кадыку. Я растопырил пальцы, намереваясь выбить Магомету глаза, но он дёрнул головой. Удар пришёлся в небритую, прыщавую щеку фанатичного пророка хитрого Аллаха.
Махмуд пытался встать, я, изловчившись, прыгнул на него. Исламист выгнулся дугой, его нехристианский образ оказался в четырёх вершках, в одной пяди от моего колена. Коленом вмазал по магометанской челюсти. Ногу пронзила жуткая боль. Показалось, будто сломал коленную чашечку. Пророк Ислама плюхнулся на "пятую" точку, но всё ещё не терял надежды встать. Выпрямившись, пересиливая боль в коленке, я ударил его ногой по мусульманскому лицу. Этого было достаточно - величественный пророк Аллаха, могучий Магомет был практически вне игры. Основатель ислама встал на четвереньки, ничего не соображая.
Во время битвы я успел заметить, что ни Христа, ни Бога отца рядом не было.
Нахальная, цыганского вида, в одежде настырной цыганки, черноглазая, вертлявая Фатима, с опасной бритвой в руке, теснила скромную, одетую в ситцевый, почётный сарафан Богородицу Марию. Теснила цыганка Пресвятую деву к краю пристани. Отступая, Мария остановилась и радостно посмотрела на меня с раскрытым от удивления ртом. Остановилась и Фатима, также раскрыла рот от удивления. Фатима поняла, что я победил Магомета. В глазах наглой Фатимы промелькнул страх.
3. Трусость православных богов
Игорь весь израненный спешит
Беглецов вернуть обратно к бою...
"Слово о полку Игореве"
На поле битвы я не увидел ни одного православного мужчины ангела или православного мужчины бога.
Испуганно-перепуганные лица Иисуса Христа и Бога отца робко выглядывали из-за ржавого, рыже-белого портального крана. Возле богов мужским и божьим духом не пахло.