Шизофрения
Шрифт:
— Ты шутишь?! — удивился Кузя. — Педики — нормальные? Нормальные — это мы! — хлопнул себя ладонью по выпяченной груди. — Мужчины, ведущие здоровый образ жизни, — сказал, явно напрашиваясь на комплимент.
— Не шучу. Не забывай, что человек по природе своей андрогинен — в нем присутствует и мужское и женское начало. Под влиянием многих причин может произойти сдвиг, который…
— Вот именно — сдвиг! — перебил Кузя. — Когда в старом уголовном кодексе была статья, гомики хотя бы этот самый сдвиг не демонстрировали.
— Во всяком случае, —
— Ага, чувствовать прекрасное! — передразнил Кузя, неожиданно хлопнув себя по бедру.
— Глупо, — пожала она плечами, — и печально, когда власть с одной стороны запрещает и разгоняет собрания геев и лесбиянок, являющихся полноправными гражданами страны, а с другой, награждает орденами и называет улицы именами лиц нетрадиционной ориентации, которые ей прислуживают. А в СМИ, — ткнула пальцем в экран, — и на эстраде не останавливает навязчивую пропаганду этих специфических отношений и их внешней атрибутики. Заметь — между мужчинами. Лесбиянки — умнее! И скромнее! — сказала не потому, что действительно так думала, а потому, что последние были все-таки женщинами, и женскую солидарность пока никто не отменял.
Остатки сыра были с сожалением отправлены в рот.
— Впрочем, как и все женщины вообще, — она с вызовом посмотрела на поклонника, ожидая услышать возражения, но Кузя почему-то решил не спорить.
— Ладно, — Александра облизнула пальцы, еще хранившие волшебный сырный запах, — пойду переоденусь, и поедем на таможню.
Кузя, расслабившись, откинулся на спинку дивана.
— Ключи от дома положи на стол. Последний раз прошу! — строго сказала она поклоннику.
Тот неожиданно покорно кивнул и с притворным вздохом извлек ключи из кармана.
— Дубликат — тоже, — Александра приостановилась в дверях, но Кузя посмотрел таким невинным взглядом, что она решила не настаивать.
— Ты, блин, что ж, даже бабу до дома проследить не смог? Ничего нельзя доверить! Как бабки из шкатулки делить, небось первым прибежишь? А дело простое сделать слабо…
— А что я? На посту на выезде из города мент ей козырнул, а меня тормознул.
— Козырнул-тормознул. Ты хоть фамилию ее узнал?.. Как, как! По номеру тачки. База данных «гаишная» на каждом углу продается…
На таможню они с Кузей съездили впустую, если не считать радушный прием, оказанный местным начальством. Да что толку? А еще говорят, что они там все могут просветить.
«Мы не можем дать определенного заключения, позволяющего идентифицировать природу того,
Александра поднялась на второй этаж в небольшую, обитую вагонкой комнату, носившую гордое название «кабинет», потому что в ней уместились небольшой письменный стол, кресло и книжные полки, забитые специальной литературой, поставила шкатулку на стол и немного посидела на диване, задумчиво поглядывая на таинственный предмет с неизвестным содержимым. Потом переоделась в джинсы и рубашку в клетку, завязав ее по давней привычке узлом на животе, и села в кресло.
«Может, позвонить Онуфриенко и поставить условие: пусть или говорит, что в шкатулке, или вообще забирает? — подумала она протянула руку к мобильнику. — Нет. Глупо. А вдруг и правда согласится забрать?»
Не успела убрать руку, как мобильник зазвонил. Она сдвинула крышечку. Номер не определился. Нажала кнопку соединения.
— Александра? Добрый вечер, это Александр… Онуфриенко, — пояснил на всякий случай «хороший человек». Будто можно было не узнать.
«Легок на помине», — подумала она.
— Добрый вечер, Александр, — сказала почти равнодушно, чтобы скрыть радость.
— Как ваши дела? У вас все в порядке? — спросил Онуфриенко таким тоном, будто что-то почувствовал.
Александра неопределенно промычала, подразумевая, что все, конечно, могло бы быть в порядке, если бы не одна неразрешимая проблема, которую он же и создал.
— А я, значится, сижу сейчас и думаю, кто это дергает меня на тонких планах? Не вы ли? Признавайтесь, — заботливо поинтересовался Онуфриенко.
«Может, спросить про шкатулку? — заколебалась она. — Так ведь спрашивала уже».
— Признаюсь. Минуту назад думала, какой бы повод найти, чтобы вам позвонить.
— А вы не ищите повода. Нам эти церемонии не нужны. Знаю, хотели про шкатулку небось спросить?
— Я!? Про шкатулку!? — возмущенное недоумение удалось изобразить настолько хорошо, что Онуфриенко быстренько сменил тему.
— А что вы сейчас делаете? Подождите. Я вам сам скажу. Сидите и пытаетесь работать. Работа не складывается. Мысли растекаются. Я прав? А вы посмотрите-ка, сегодня — 19-й лунный день. Ничего хорошего он не сулит. Так что и не мучайте себя зря. А вот завтра у нас — 20-е лунные сутки. Поездки и новые дела весьма благоприятны. Я, собственно, чего вам позвонил. Вы, помнится, сказали, что в Египет собираетесь.
— Разве? — удивленно спросила Александра, силясь припомнить, действительно ли такое было.