Шкатулка царицы Клеопатры
Шрифт:
– Что-то можно прочесть по глазам. Что-то - разгадать по другим признакам. Если человек дарит тебе свой поцелуй - он тебя уважает. А если он, как этот Славка на дискотеке, грубо тебя хватает в потёмках и, пока ты не успела опомниться, крадёт твой поцелуй, ни о каком уважении здесь не может быть и речи. Такой человек будет и дальше тебя обкрадывать... Тебе самой-то понравилось с ним целоваться? - Сергей испытующе посмотрел на девушку.
Полина опустила взгляд.
– Нет, не понравилось. Но... я испугалась в тот момент. Не знаю, как мне надо было вести себя в этой ситуации?
–
***
Тимур собрался навестить Аурелию. Ради такого случая он выпросил у хозяйки своего жилья пышный букет садовых ромашек и теперь был озадачен тем приёмом, который ему оказала женщина при встрече. Никакого намёка, что ей скучно или одиноко, никакой теплоты в голосе. Застёгнутый на все пуговицы длинный сарафан. Ледяной пронзительный взгляд и ничего не значащие фразы.
– Мм-м... Э-э... А я вот тут проходил мимо, - спотыкаясь на простых словах, пролепетал Тимур.
Никогда его не обдавало огнём и одновременно сковывающим каждую клетку тела холодом. Никогда он так не нервничал, разговаривая с женщиной! Спина мгновенно взмокла, а язык стал ватным, словно чужим.
– То есть, мимо я проходил много раз: в лес по грибы и просто так, - искренне понадеялся он, что его волнение хоть как-то смягчит суровый взгляд незнакомки. - И я не мог не зайти. Вы столь прекрасны, что, конечно же, скромный букет цветов не может выразить всю глубину моего восхищения Вами. Тогда я набрался смелости, чтобы зайти... чтобы сказать... Ну, подарить Вам цветы...
Аурелия прищурилась, глядя на протянутый ей букет ромашек, и с ироничной ухмылкой произнесла:
– Я не принимаю цветов с гнилостным запахом.
– А... Какой же здесь гнилостный запах? Эти цветы ничем не пахнут! Это садовые ромашки. Их все выращивают.
Тимур демонстративно близко поднёс букет к своему лицу и вдруг с ужасом ощутил, как от цветов разит чем-то тошнотворным. Целый список оправданий разом застрял в горле.
«Вот невезение! Не мог других цветов попросить? А ведь ничем не пахли, когда их рвал! Зараза такая! Давай, выкручивайся теперь! Или от ворот - поворот! И никакого продвижения в делах!».
– Да, пожалуй, Вы правы. Цветы - вещь специфическая, они не всем нравятся, - Тимур спрятал букет за спину. - Я же чисто познакомиться зашёл. Живём с Вами на одной улице, а как звать друг друга не знаем. Я - Тимур. Имя не редкое, но новые знакомые меня легко запоминают. А Вас как зовут?
Женщина вновь прищурилась.
– Я запомню Ваше имя, Тимур. Не переживайте. И Вы тоже вряд ли скоро забудете, что общались с Аурелией. А сейчас извините: у меня много дел.
Она развернулась вполоборота, чтобы подняться на крыльцо. Тимур повернулся в том же направлении, выискивая глазами хоть какую-то возможность попасть к этой женщине в дом. В глубине крыльца, слева от двери, он вдруг увидел чучело лесной птицы.
– О! - непроизвольно воскликнул он. - Как необычно оформлено у Вас крыльцо! Это же настоящее чучело! Откуда
– Вещь прежних хозяев. Я с её историей не знакома, - уклончиво ответила колдунья, поднимаясь по ступеням и не собираясь больше тратить время на незваного гостя.
Тимур хотел спросить что-то ещё, как из глубины дома раздался очень тихий и жалобный скулёж собаки.
«У неё в доме есть животные?» - промелькнуло в голове.
Однако женщина никак не изменилась в лице, словно ничего не слышала.
– Я бы на Вашем месте, - холодно заметила она, - избавилась не только от этих цветов. Трупный запах распространяется чрезвычайно быстро. Если перекинется с Вашей одежды на тело - беды не миновать! - после чего взялась за ручку двери, вошла в дом и захлопнула дверь перед носом визитёра.
Тимур вздрогнул, словно очнулся от затяжного сна. И тут же опрометью бросился прочь, подальше от пугающего его дома. Одежда источала омерзительный запах, в его мыслях всё перемешивалось, как от внушительной дозы алкоголя, глаза заволакивала пелена тумана, а желудок подавал сильнейшие рвотные позывы.
Аурелия выругалась на родном языке, а затем, убедившись, что навязчивый кавалер покинул её участок, громко позвала слуг.
– И кто из вас, бестолочей, объяснит мне: почему эта псина до сих пор жива и скулит здесь на всю улицу? Сначала без спросу притащили её ко мне домой, как будто не могли ошейник стащить с неё на месте! Теперь вновь подставить меня пытаетесь?
Кларк и Георгий испуганно поклонились повелительнице. Утаивать что-то от их госпожи было крайне опасно. Но и признание вины им не гарантировало освобождения от её гнева и наказания.
Кларк попытался отвести грозу от себя и своего товарища:
– Простите нас, госпожа. Мы побоялись прикасаться к чудодейственной подвеске недостойными руками. Думали: лучше Вы сами соберёте египетское ожерелье, не растеряв ни капли его магических свойств. Мы усыпили собаку Вашим сонным эликсиром и принесли её сюда. Кто же знал, что она проспит меньше недели? Вот, проснулась и скулить начала, проклятая. Чует, что её дом где-то близко, на волю рвётся.
– И что же думаете делать дальше? - язвительно произнесла она, делая акцент на слове «думаете».
Кларк неуверенно переступил с ноги на ногу. Будучи охотником в четвёртом поколении он знал о животных практически всё, мог выследить и принести любую дичь, не испытывая к жертве ни капли жалости. Но вместе с тем, собаки были для него тем самым исключением, о которых он с гордостью мог сказать: собака - не животное, собака - это друг и помощник.
– Если собака Вам не нужна, почему бы её не отпустить?
Колдунья нервно передёрнула плечами:
– Почему-почему? Да потому что это опасно! Противная девчонка из дома Анны Борисовны обмолвилась, что понимает язык птиц и зверей. Не знаю, насколько её слова соответствуют действительности, но со своими подозрениями насчёт кошки она не ошиблась. А значит, пока я не достану всё ожерелье египетской царицы, мне стукачи на дачах не нужны! Псина могла видеть и слышать много лишнего. Так что избавься, Кларк, от неё насовсем! Оглуши собаку, чтобы не рвалась домой, отнеси в лес и убей. И чтобы никто ничего не знал! Это ясно?