Шкатулка Люцифера
Шрифт:
– Какое кому дело… – машинально повторил мальчишка, но перед глазами его снова встала открытая шкатулка, наполненная блеском и сиянием драгоценных камней.
Особенно прекрасен был лежавший сверху рубин… рубин, сияющий, как пристальный, немеркнущий глаз.
Фриц пристально взглянул на глухую кирпичную стену, отделявшую его от мечты.
– Однако, пожалуй, я пойду домой. – Агриппина с трудом поднялась
Дежурство было очень трудным, в четыре утра привезли больного с обширным инфарктом, да еще послеоперационному пациенту стало плохо, так что она не сомкнула глаз, проводя время в палате реанимации.
– Кофейку на дорожку выпей! – предложил кто-то из врачей.
– Если я снова на диван сяду, то уже не встану! – честно предупредила Агриппина. – Так здесь и продрыхну сутки.
– Тогда иди уж скорей, а то стоя заснешь…
Ссутулившись и волоча ноги от непомерной усталости, Агриппина вышла из ворот больницы, думая только о том, чтобы не заснуть на ходу. Сил не было никаких, хотелось доползти до кровати и плюхнуться туда, даже не раздеваясь.
– Агриппина! – Ей наперерез бросилась крупная мужская фигура. – Как хорошо, что я вас застал!
– А, это вы… – без всякого выражения проговорила Агриппина, – давно не виделись…
Она нисколько не удивилась, узнав Старыгина, в таком состоянии она вообще ничему не могла удивляться.
– А у вас мобильник выключен, – торопился Старыгин, – так я в больницу позвонил, на кардиологическое отделение, там такая девушка любезная. Она сказала, что вы как раз уходите, и я вас у выхода поймать смогу. Вот, поймал…
– С чем вас и поздравляю, – пробормотала Агриппина, прикидывая про себя, что он успел разболтать дежурной сестричке Светке, что сидит у них на телефоне. Теперь пойдут по отделению сплетни, Светка и чего не было – от себя придумает… А впрочем, какая разница, спать хочется, просто сил нет…
Правда, от злости в голове немного прояснилось.
– Чего искали-то? – буркнула она.
– Дорогая моя, я все понял! – Старыгин на ходу прижал руки к сердцу. – Я всю ночь читал материалы, что из Любека прислали! Вы только послушайте…
Она отвернулась и побрела к автобусной остановке.
– Агриппина! – Старыгин догнал ее и повернул к себе. – Вы куда?
– Домой, спать…
– Давайте хоть подвезу… – Он немного очухался и поглядел на нее более внимательно. – Да что с вами такое?
– Да ничего особенного, – она повернула к машине, – после дежурства иду…
– И часто у вас так?
– Частенько… – Она отвечала через силу, поскольку даже язык ворочался с трудом, – сегодня, правда, что-то особенное было…
В машине ей неожиданно полегчало. Не надо было тратить силы на ходьбу, поэтому она смогла сосредоточиться на своем спутнике.
– Ну, что у вас случилось? – спросила она.
– Мне прислали материалы из Любека, – сухо ответил Старыгин, – коллега оказался очень обязательным, расстарался и нашел в архиве много интересного. Вы не представляете, сколько всего там
Старыгин припарковал машину и протянул Агриппине папку с бумагами.
– Вы узнали, отчего такая путаница с гравюрами? – спросила Агриппина. – Отчего в той гравюре с молодым человеком есть мелкие различия?
– Судя по всему, в них-то все и дело! – заговорил Старыгин, понемногу увлекаясь. – Во-первых, я узнал пейзаж на гравюре. Это несомненно Таллинн, причем дом на Ратушной улице, где находится так называемая «чертова квартира».
– Что еще за «чертова квартира»? – Агриппина насмешливо подняла брови.
– Это старинная легенда. Дело в том, что в эту квартиру никак не попасть, и окно, что выходит на улицу, нарисовано. Но старожилы утверждают, что иногда оттуда слышится шум, хохот и крики. Говорят, что черт справляет свадьбу…
– Но это же сказки…
– Во-вторых, – не слушая продолжал Старыгин, – с этим перстнем, что изображен на гравюре, тоже связана легенда, мне прислали рассказ о ней из Любека. Да вот, почитайте сами.
Агриппина читала, пока он вез ее до дома.
«В правление бургомистра Штернбеккера в вольном городе Любеке был избран в магистрат советником богатый торговец Михаэль Вайсгартен. Сей Вайсгартен имел большое торговое дело в городе Любеке, а также обширные склады и лавки в Гамбурге, Бремене и других ганзейских городах. Также Михаэль Вайсгартен немало жертвовал на богоугодные дела, на собор Святого Якова и на Мариенкирхе, почему горожане считали его добрым христианином.
Однако на второй год по избрании его в городской совет горожане начали замечать, что Михаэль Вайсгартен перестал посещать церковь, не ходил даже к обедне и к святому причастию. В то же время торговые дела его пошли лучше прежнего. Даже в неудачные для других торговцев годы склады Михаэля Вайсгартена ломились от товаров, корабли никогда не садились на мель и не терпели крушения.
Тогда же слуга Вайсгартена Клаус, выпив изрядно в таверне, стал бахвалиться, будто бы его хозяин потому так удачлив, что заключил сделку с самим дьяволом, в подтверждение чего носит на пальце кольцо с огромным рубином. Будто бы тот рубин и не камень вовсе, а живой глаз Сатаны, и посредством того глаза Враг Человеческий видит все, что творится в вольном городе Любеке.
Слухи те, распространившись в городе, привели горожан в немалое смущение.
Дабы покончить с такими разговорами, господин епископ пригласил к себе советника Вайсгартена и задал ему несколько вопросов.
Так, спросил он его, отчего советник не ходит к причастию и вообще не посещает церковь, отчего он столь удачлив в делах и что за перстень носит он на своей правой руке.
На что советник Вайсгартен ответил: в церковь он не ходит, потому что занят сверх меры своими торговыми делами, а молится он в часовне, которую устроил в своем доме, там же монах-бенедиктинец отец Вильгельм исповедует его и причащает.