Шкатулка сновидений
Шрифт:
— Значит, я немедленно прекращаю. Наша любовь осуществится сегодня ночью, Хендрик, и ни моментом раньше. Когда мы, обнаженные, будем лежать в постели, архиепископ Стайлер проведет Обряд Плотского Блаженства. Все уже организованно. Этот человек — почти святой. Каждый день он не меньше трех часов стоит коленопреклоненный, погрузившись в созерцательную молитву. А его жена — просто монахиня, как я понимаю. Его благословение сделает наше соитие верхом совершенства.
— Это будет прекрасно! — вскрикиваю я, чувствуя необычайный прилив эмоций…
И тут мои восхитительные мечты внезапно оказались нарушены.
— Хендрик? Хендрик!
Я выронил ручку.
— О Господи, ну что на этот раз?
Адельма буквально ворвалась в комнату и бросилась ко мне.
— Адельма!
—
Упав на колени, она обхватила меня за талию. Ее лицо было мокро от слез. Я наклонился и коснулся нежной щеки.
— Что случилось? — спросил я, уже зная ее ответ, по крайней мере, его сущность.
— Я… я люблю тебя… — судорожно пролепетала она. — Я это сейчас поняла. А раньше не понимала! Я просто думала, о Боже, не знаю, что я думала! Но я действительно люблю тебя, всем сердцем и душой, Хендрик, мой милый Хендрик…
— Я всегда любил тебя, Адельма, — произнес я. — С того самого момента, когда увидел тебя, полуобнаженную, читающую «Историю кириллического алфавита с примечаниями». Помнишь?
— Ту глупую книгу, — фыркнула она. — В ней вообще не было убийств. Ни одного!
— Убийств? — слегка смущенно переспросил я.
— Ведь в книгах всегда должны быть убийства?
— Возможно, не в «Истории кириллического алфавита с примечаниями».
— Именно это Димкинс и сказал мне.
— Забудь, что тебе сказал Димкинс. Вернемся назад.
— Куда?
— Ну, ты говорила, что любишь меня, разве не так?
— Правда?
Внезапно она вскочила на ноги и вытерла остатки слез тыльной стороной руки.
— С чего бы это я стала говорить такое? — ее голос мгновенно стал резким и высокомерным.
В отчаянии я произнес:
— Если ты хочешь, чтобы мы спали вместе, можно попросить архиепископа Стайлера благословить нас, когда мы будем лежать обнаженными в постели.
— Хватит мерзостей! Ты безумен! Все говорят, что ты сумасшедший!
— Кто все?
— Папа, доктор Фрейд, Димкинс, архиепископ, жена архиепископа, этот ужасный толстяк, который воняет…
— Малкович?
— Да, он. Он тоже считает тебя сумасшедшим.
— Значит, ты меня не любишь?
Адельма откинула голову назад и расхохоталась, почти закричала, как осел. Потом она опустила голову, ее глаза остекленели, уставились в никуда, и она зашептала:
— Я желаю тебя, мой любимый! Я тоскую и жажду, чтобы мы были вместе! Конечно, пусть архиепископ благословит кровать! Это будет чудесно!
Быстро уткнувшись лицом мне в шею, Адельма начала посапывать, и вздыхать, и что-то тихо, мягко напевать мне на ухо.
— Хендрик, забери меня отсюда, — выдохнула она.
— Что?
— О да, да! После того как мы впервые займемся любовью — непременно с благословения архиепископа Стайлера — забери меня из замка Флюхштайн. Пожалуйста!
— Адельма…
— Заберешь, дорогой? Заберешь? — умоляла она. Я коснулся губами ее губ, потом запечатлел на лбу Адельмы целомудренный поцелуй.
— Конечно, — сказал я. — Мы уедем вместе и никогда не вернемся. Вся жизнь будет в нашем собственном распоряжении.
— О, Хендрик!
В этот момент в дверь постучал доктор Фрейд.
— Какого черта вам здесь надо? — огрызнулся я.
— Вы просили сообщить вам, — медленно ответил он, пристально изучая нашу парочку.
— Сообщить что?
— Когда прозвонят на обед. Прозвонили. Он покачал головой и вышел из комнаты.
Обед я могу описать только словом «восхитительный». Ну, на самом деле, в голову приходят и другие прилагательные: богатый, экстравагантный, расточительный — и впервые бесхлебный. Сначала подали суп из кокосов и листьев лайма, приправленный имбирем, чесноком, чили, сочной кокосовой мякотью и свежими лаймами; затем жареные в масле цыплячьи печенки с фенхелем и ширазским винегретом, блестящие и темные, только что со сковороды; дальше шли подрумяненные филе тюрбо [61] с лесными грибами, жареный палтус, ягнячьи ножки с розмарином и лавандой в винном соусе и свиные отбивные с чечевицей; а на десерт — жареные сливы и черника в ароматном соку, пирог татин [62]
61
Тюрбо — большой ромб, рыба семейства ромбов отряда камбалообразных.
62
Пирог татин (tarte tatin) — закрытый пирог из слоеного теста, обычно с яблоками.
— Отлично! — воскликнул граф, звучно испустив газы и вытирая платком блестящие от различных соков и соусов губы. — Миссис Кудль превзошла самое себя в кулинарном искусстве! Превосходно! Изумительно! Беззастенчиво греховно!
Внезапно он повернулся к двери, и на его лице появилось озадаченное выражение.
— Что это? — спросил граф, и в комнату вошла миссис Кудль с подносом, полным дымящихся тарелок.
— Antipasti assortiti [63] , — торжествующе провозгласила она, — pasta е cieci [64] , tonno e fagioli [65] , funghi trifolati [66] — и никакого хлеба, ни крошки, ни корочки!
63
Закуски ассорти (итал.).
64
Макароны с бобами (итал.).
65
Тунец с фасолью (итал.).
66
Тонко нарезанные грибы (итал.).
Водрузив поднос на стол, она снова удалилась в направлении кухни.
— Не думаю, что смогу съесть еще хоть что-нибудь, — пробормотал Малкович, громко рыгая. — Мне станет плохо…
— Но дорогая миссис Кудль так беспокоилась…
Тут она снова появилась, на этот раз сопровождаемая двумя неотесанными парнями в запачканных фартуках. Они тащили огромную стопку подносов, чашек и блюд.
— Petits legumes a la qrecques [67] ! — вскричала миссис Кудль. — Salade Messidor [68] , mouclade [69] , daurade crue a I’aneth [70] , foie de veau au vinaigre et aux deux pommes [71] ! Fruits de mer [72] , poires el pruneaux au vin rouge [73] …
67
Молодые овощи по-гречески (фр.).
68
Овощной салат, заправленный майонезом (фр.).
69
Мидии со сливками и белым вином (фр.).
70
Дорада (вид рыбы) в укропном соусе (фр.).
71
Печень теленка с уксусом и яблоками (фр.).
72
Морепродукты (фр.).
73
Груши и чернослив в красном вине (фр.).