Шкипер Юша. Зверские истории из зоопарка
Шрифт:
Но бабе разве втолкуешь? Пришлось выхухолей земляных взад вертать. Правда, гамадрилов мы за собой оставили, да еще утконоса с бородавочником. Хотя бородавочника можно было и не брать. Другое дело, если бы броненосец. Я тебе за зверя говорю, а не за «Потемкина». За коалу опять же обидно. Я эту медвежатину с первого срока уважаю. В бараке аккурат над моей головой его портрет висел, а рядом стишок: «К нам пришел медведь коала и принес анализ кала». Поэтично. До меня еще налепили. Сколько раз начальник отряда хотел сорвать. Еле отстоял…
Слоновый кайф и "полярная сова"
Тут в нагрудном кармане выгоревшей клетчатой рубашки шкипера зазвонила мобила.
– Это что за музыка? – удивился я, услыхав рингтон. – «У дороги чибис»?
– А ты думал чего, «Здравствуй, моя Мурка»? – буркнул дядя Толя. – Это называется «профессиональная деформация», нам зоновский психолог разъяснял на лекции. Скажем, отрядный на зоне, хоть и офицер, все одно через несколько месяцев с сидельцами по-ихнему начинает шпрехать. А мне вот зоопарк башню влево развернул…
Юша вздохнул и нажал на кнопку:
– Чего? Маланья загуляла? С какой радости? Кто позволил? Ганиев? Я его, сученыша, сам в этом ведре утоплю! Это же неприкосновенный запас! Да мало что она трубит! Сказано – сухой закон, значит, сухой!
Он отключил трубу и забористо ругнулся. Передать это тонкое кружево филигранного мата я не в состоянии, поэтому даже и не пытаюсь.
– Что случилось? – спросил я тревожно.
– Маланья в загул пошла, слониха наша. Теперь еще Потап сорвется – и мама не горюй! Детишек жалко…
– Тоже слоны?
– Ну… Севочка и Нюша. Жертвы пьяного зачатия. А ну как дурная наследственность?
Я вспомнил разговор Гликмана по телефону насчет слона, который напился и грязно обругал смотрителя, и сообщил об этом шкиперу.
– Мудак ты, Шурик, – тяжело заклокотал Юша, и конопатое лицо его вмиг покраснело от гнева. – Ты мне это должен был сразу сообщить! Я тут перед ним распетюкиваюсь, а Маланья водовку хлещет!
– Да ведь Гликман же в курсе…
– Шо мне тот Гликман? Какое дело Гликману до ужравшейся слонихи?! Гликман – директор, не царское это дело – алкашей лечить! А ну гець за мной – амором!
Я не представлял себе, что Юша способен передвигаться с такой скоростью. Раньше я не особо верил в рассказы о том, как быстро бегают носороги. Теперь стало понятно, что эти сомнения беспочвенны.
Скоро мы уже были у слоновника. Слонов от посетителей отделяли несколько рядов бетонных округлых пирамид высотой около полуметра каждая. Самих животных от зрителей защищала только тонкая сетка-рабица.
Не успел я и глазом моргнуть, как Юша оказался рядом с разбушевавшейся Маланьей, которая размахивала пустым ведром, держа его хоботом за ручку. Потап нервно носился по соседнему вольеру.
– Машка, прекрати выкобеливаться! – грозно цыкнул на слониху Юша.
В ответ та швырнула в шкипера ведро и величаво затрубила. Ее пьяную песнь подхватил трезвый Потап – видимо,
– Что делать, Анатолий Ефимович? – испуганно верещал тощий человечек, которого я сразу и не заметил, поскольку он ловко прятался между серыми пирамидами.
– А, блять, охотник на слонов! – с нескрываемым хищным злорадством зарокотал шкипер Юша. – А ну-ка, Говниев, иди сюда, на арену цирка! Я тебе парочку номеров покажу!
– Анатолий Ефимович, не надо! – взмолился Ганиев, нещадно перекрещенный Юшей в Говниева. – Она меня чуть не затоптала!
– Она тебя чуть не затоптала, а я точно в асфальт втопчу, как страуса – по самую жопу! Маланья, хорош вопить, больше все равно не налью!
Слониха грозно двинулась в сторону шкипера.
– О, я вижу, воспитывать тебя уже поздно, – мрачно отметил тот и со скоростью мудрого носорога скрылся в дебрях круглых пирамидин, попутно успев дать Ганиеву крепкого пинка под зад. – Валя, – уже спокойно бросил он девице с рыжими волосами, стоявшими копной, – зови Робин Гуда, тут без снотворного разговора не получится.
– Не, Анатолий Ефимович, Вовка стрелять не будет, – протяжно и задумчиво ответила рыжая Валя. – Она ж бухая. В бухую никак нельзя. Еще инфаркт случится. Или инсульт. А отвечать кто будет?
– Вот он ответит! – Озверевший шкипер поднял одной рукой за шиворот несчастного Ганиева. – Ты, долбонос, зачем Маланью напоил? Кто тебя, козла горного, надоумил?!
Он вынес Ганиева сквозь сетчатую калитку и опустил на асфальт.
– Как что, так Ганиев… – заскулил горбоносый кавказец. – Вы видели, как она тут чудила? Детишек перепугала, мне репой в репу заехала! Народ горохом во все стороны посыпал, к директору побежали… Пришлось дать. А куда денешься?
– Лучше ничего не мог придумать? – хмуро буркнул Юша, понемногу успокаиваясь.
– Так ведь помогло же!
– И надолго?
– Часа на полтора. А потом снова…
Слониха опять принялась трубить.
– Там осталось еще что-нибудь? – спросил кавказца дядя Толя.
– Только в запаснике у директора. Но он не дает. Вы, говорит, сами выжрете…
Я поглядел на Юшу и понял: были «пренценденты».
– Хорошо, – молвил шкипер весомо, – я сам схожу.
И он направился в сторону здания администрации.
– Сходи, сходи, – недовольно пробурчал себе под нос Ганиев. – Кому как не тебе. Сам споил, сам и расхлебывай.
Шкипер тем временем обернулся и громко окликнул меня:
– Чего застыл? Тебе что, особое приглашение? За мной – мелкой рысью!
Я пустился вдогонку и услышал, как за спиной довольно гыкнул Ганиев.
– Охо-хо, грехи наши тяжкие… – проскрипел шкипер, когда я его наконец догнал.
– Дядя Толя, а правда, что это вы слониху споили? – спросил я, отдышавшись.
– Почему слониху? И слона тоже. А тебе кто сказал?