Школа безумия
Шрифт:
Я застыла посреди коридора, не в силах пошевелиться. С плеча свисает рюкзак. К груди прижат учебник. Страницы с запахом плесени подсказывают мне: это учебник естествознания для восьмого класса.
В коридоре воцаряется тишина. Двери классов закрыты.
Я опаздываю на урок, но все еще не могу пошевелиться.
Что-то громко падает на пол, громко, как грохот фейерверка. Что бы это ни было, оно сзади меня. Я хочу повернуться, но не могу.
Бум!
Мгновение тишины.
Бум!
Я оборачиваюсь.
В конце коридора спиной ко мне стоит девушка. Ее руки опущены вдоль боков. По
Звук фейерверка – бум! – каждый раз, когда капля крови падает на пол.
Теперь, когда я снова могу двигаться, я спешу в класс. На урок географии мистера Баррета, через три двери слева. Мое место будет пустым. Я боюсь, что он отметит меня как опоздавшую. Три опоздания, и я получаю меру пресечения. Что означает, что на выходных я не смогу выйти из дома, чтобы тусоваться с подругами. Что, в свою очередь, означает, что большую часть этого времени они проведут, перемывая мне косточки за моей спиной.
Несмотря на все это, я прохожу мимо двери мистера Баррета.
К девушке, что стоит спиной ко мне.
Оливия?
Нет, это не Оливия. Конечно, нет. С какой стати это может быть Оливия?
Когда до нее остается всего несколько ярдов, кровь с запястий девушки начинает литься быстрее. Теперь капли крови падают как капли дождя. Бум-бум-бум-бум! У ее ног уже натекли две лужи крови.
Девушка не двигается.
Я всего в нескольких шагах от нее. Я не хочу здесь находиться. Я хочу быть на уроке географии мистера Ф. Баррета, слушать, как он с воодушевлением рассказывает про дрейф континентов, расширение морского дна и теорию тектонических плит.
Но в этом сне – кстати, теперь я знаю, что это сон, кошмар, – мое тело неподвластно мне, поэтому я поднимаю руку и тянусь к девушке.
Кончики моих пальцев в нескольких дюймах от нее.
Все, что мне нужно сделать, – еще один шаг.
Еще один шаг…
Я вырвалась из сна так быстро, что мне показалось, будто я ударила ту девушку. Не только ударила, но и услышала ее крик:
– Боже мой!
Правда, это не было похоже на крик девушки, которую ударили. Мужской голос, причем довольно знакомый. Секундой позже я почти пришла в себя. Постепенно до меня дошло, где я. Дома, в гостиной. Телевизор включен. Держась за лицо, Дэниел отшатнулся от меня.
Я села прямо, затем вскочила на ноги.
– О боже! Ты в порядке?
Он поднял другую руку, удерживая меня.
– Да, я в порядке. Просто не ожидал. Похоже, это был безумный сон.
Я открыла рот, чтобы ответить, но не смогла. Обвела взглядом гостиную, как будто где-то в углу скрывался нужный ответ.
Дэниел все еще был в коричневой больничной униформе. Должно быть, он только что вернулся с работы и застал меня на диване в гостиной.
– Эмили, с тобой все в порядке?
Я сглотнула и заставила себя кивнуть.
– Да, в полном порядке. Как ты сказал, просто безумный сон.
– Похоже на кошмар.
Я пропустила мимо ушей его слова и сделала шаг вперед.
– Дай посмотрю на твое лицо.
Я хотела осторожно убрать его руку, но он покачал головой и отступил.
– Со мной все в порядке.
– Дэниел.
– Я сказал: со мной
Он повернулся и направился к лестнице. Я беспомощно смотрела на него, не зная, что сказать или сделать.
Он уже почти поднялся по лестнице, когда я спросила:
– Что бы ты хотел на ужин?
Он остановился и пожал плечами.
– Мне все равно.
– Заказать готовую еду?
– Я не против.
Я даже не успела спросить его, какую именно. Прижав ладонь к щеке, он вновь снова начал подниматься по лестнице.
Дэниел спустился вниз как раз в тот момент, когда я взяла у курьера пакет с китайской едой и закрыла дверь.
В первый год нашей совместной жизни мы с Дэниелом частенько ходили в ресторан. Теперь же было достаточно открыть на телефоне приложение, нажать пару-тройку кнопок, и вуаля: еда с доставкой на дом. Курица с кунжутом для меня, му-гу-гай-пан [5] для Дэниела плюс два яичных ролла.
5
Му-гу-гай-пан – блюдо из курицы с грибами.
Дэниел взял свой контейнер, достал из холодильника бутылку с водой и, сев за стол, уткнулся в телефон. Я села напротив него и рассеянно потыкала вилкой еду.
Должно быть, Дэниел почувствовал, что я наблюдаю за ним, потому что он оторвался от телефона, выдавил улыбку, а затем снова впился глазами в экран.
– Нормальное лицо, – сказала я.
Он снова, нахмурившись, взглянул на меня.
– Э-э-э… ну спасибо.
– Я имею в виду твою щеку. По которой я тебя ударила. С того места, где я сижу, она выглядит неплохо.
Он пожал плечами и откусил еще кусок. За окном свое ежевечернее тявканье начал джек-рассел-терьер наших соседей, Эндрю и Барб.
Я снова посмотрела на свой ужин. Из-за графика работы Даниэля мы теперь редко ели вместе. Обычно я разогревала себе в микроволновке готовое блюдо из супермаркета или делала бутерброд, а иногда просто съедала тарелку хлопьев.
Несколько лет назад мы с Дэниелом приняли решение, что, когда мы вечером вместе дома, то будем ужинать, сидя за кухонным столом, как взрослые люди, и, хотя эта традиция продолжалась, я начала задаваться вопросом, в чем ее смысл. Дэниел редко спрашивал меня, как прошел мой день, поскольку знал, что я не могу распространяться о пациентах. Мы оба работали в сфере медицины и потому знали, как работает закон о неразглашении медицинской тайны.
Раньше Дэниел иногда рассказывал мне про свой день, про людей, с которыми имел дело в отделении «Скорой помощи», порой даже делился сплетнями, услышанными от его коллег, но потом все это сошло на нет. Теперь мы разговаривали друг с другом только в крайних случаях, пара-тройка реплик с каждой стороны, но никогда ничего серьезного.
Я не валила всю вину на Дэниела. Раньше он был открытым, теплым и любящим. Порой меня мучил вопрос, какими были бы наши отношения, если бы мой отец не умер. Если бы мы поженились и переехали из таунхауса в другое место. Возможно, тогда все было бы иначе, и мы с Дэниелом не проводили бы так много времени, играя в молчанку.