Школа боевой магии. Том 1
Шрифт:
Из-за того, что парни рядом галдели, я не услышал, что именно. Но и так было понятно, потому что Воронко заглянул в палатку, и через минуту кадеты высыпались во двор и живо построились.
Капитан Ерохин что-то сказал, и кадеты пошагали… в столовую! В нашу столовую!
Хотя, а почему нет? Где-то же они должны питаться?
Ну и мы тоже отправились следом.
Нет, не следом! Мы просто пошли в столовую, потому что настало время обеда!
Пока мы были на занятиях, наши столы отодвинули и добавили ещё два стола поменьше, их поставили рядом. Вместо стульев с одной стороны была сделана импровизированная скамья — широкая
Кадеты направились к этим столам.
Агафья Ефимовна ворчала и раздражалась больше обычного.
Когда я подошёл за своей порцией борща и пюре с котлетой, она спросила, как рука.
Я протянул руку. Она взяла, не снимая повязки, провела пальцем по ране и сказала, чтобы я после обеда подошёл на перевязку. Я кивнул и отправился на своё место — рядом с Ариком, напротив Ильи.
Вообще, место моё было удобное, потому что я хорошо видел кадетов. Они ели быстро, с аппетитом. Я ещё борщ хлебал, а они уже допивали чай с булочкой.
Доев, кадеты сразу же убрали за собой посуду и вышли на улицу.
Как-то всё это было… Напряжно, что ли. Дисциплинированно. И когда кадеты вышли, стало легче дышать.
Едва я расслабился, чтобы нормально доесть свой обед, как Артём громко сказал:
— Чего сидим? Давайте побыстрее, нас Боря ждёт уже.
И Артём вышел вслед за кадетами.
Пришлось ускоряться.
Обедали мы молча. Мне хотелось обсудить последние события, но наши парни были какие-то не разговорчивые и хмурые. Особенно после слов Артёма — молча стучали ложками.
Вообще до занятия с Борей было ещё с полчаса как минимум. В конце концов, нельзя после плотной еды сразу же идти заниматься спортом, нужно чтобы пища усвоилась. Но ощущение какой-то нервозности подгоняло всех.
И я решил, что обсудим после обеда, всё равно немного свободного времени там будет. Но когда относил грязную посуду, увидел Агафью Ефимовну, наливающую молока в блюдце Дёме, и вспомнил, что нужно идти к ней на перевязку.
— Мне когда к вам подойти? — спросил я.
В принципе в столовой уже никого из парней не осталось, и Агафья Ефимовна, накормив котёнка, теперь перекладывала остатки еды из больших кастрюль в маленькие. Немного же борща и пюре осталось — слопали почти всё! Интересно, куда она остатки денет?
Ответить Агафья Ефимовна не успела — на кухню зашли охранники, и она передала кастрюли им. А что, они тоже люди, тоже есть хотят.
Интересно, а преподаватели уже поели?
Но додумать свою мысль я не успел. Агафья Ефимовна махнула мне, мол, иди сюда, и я шагнул на кухню.
Мы с ней прошли мимо двух глубоких раковин и стола, где была составлена грязная посуда, мимо больших электрических плит, теперь уже пустых, к двери в подсобку, в которую в прошлый раз заходили с улицы. Она снова усадила меня за стол и велела дать ей руку. Я протянул. Она резким движением сдёрнула повязку.
Краснота и припухлость по сравнению с прошлым разом сильно уменьшились, но болезненность вокруг сохранялась.
Агафья Ефимовна принесла ступку, кинула туда кусочек чего-то сушёного, которое достала из контейнера, истолкла это что-то, а потом порошком засыпала мне рану. Сверху положила мазь на ватном тампоне и снова заклеила пластырем.
— Теперь быстро заживёт, — сказала она. — Иди на занятия.
Агафья Ефимовна
Короче, я вообще замер на пороге, потому что на кухне мыли посуду зеленоглазая рыжуха и она — моя фиалковоглазая красавица.
— Куда пошёл! Иди на улицу — крикнула Агафья Ефимовна, но было поздно — я уже увидел девушек.
Агафья Ефимовна довольно жёстко взяла меня за плечи, развернула и вытолкала из подсобки.
Я стоял на крыльце и улыбался, как дурак. Девушки были живы! Обе! С ними ничего плохого не случилось! И они сейчас помогали Агафье Ефимовне, то есть, были рядом.
О том, что это те самые девушки, из-за которых я попал сюда, я даже не думал в этот момент. Это всё было не важно, потому что я вспомнил, как выбирал, какие губы поцеловать первыми. Моё сердце стучало, и я мысленно целовал фиалковоглазую. Целовал, целовал… А она розовела от смущения и прикрывала пушистыми ресницами свои такие красивые глаза. И светилась…
Я был счастлив, и этим сказано всё.
Очнулся я, когда Агафья Ефимовна вышла вслед за мной на улицу, повернула меня к себе и, заглянув в глаза, грустно сказала:
— Забудь её!
Я покачал головой — нет!
— Нужно, мой мальчик. Не она твоя судьба.
Я снова покачал головой — нет!
— Зачем я попросила Гришу дать мне помощниц, — горестно вздохнула Агафья Ефимовна. — Лучше б сама всё делала, не переломилась бы.
Она была так расстроена, что я даже растерялся. Я погладил её по руке и сказал:
— Не переживайте, всё будет хорошо.
И теперь уже Агафья Ефимовна покачала головой.
— Не будет. Ты теперь для Мораны как лакомый кусочек, она теперь тебя учует сразу же. Что я наделала… Последней надежды нас лишила…
Я растерялся. Конечно, наша кухарка несла откровенный бред, но не бросать же её в таком состоянии, тем более, я видел — она едва стоит.
Я помог ей сесть на крыльцо и спросил, про какую надежду она говорит?
Агафья Ефимовна ласково посмотрела на меня, будто я её сын родной и усадила меня рядом.
Конечно, мне нужно было идти на занятия, наверняка все уже там, но как уйти, как бросить женщину, когда она такая расстроенная?
— Которая хоть? — спросила Агафья Ефимовна.
— Тёмненькая, — ответил я и почувствовал, как в душе запели райские птицы.
— Маринка, значит… — тихонько произнесла Агафья Ефимовна, потом покачала головой и начала негромко рассказывать: — Когда они пришли к нам в село, я сразу поняла, что не добрые это люди. Чутьё у меня… А она красавица, все по ней сохнут… Вот и братья попали под колдовские чары. Всё вокруг пришлой хвосты распускали, да промеж собой кобенились. Поздно я поняла, что это Морана была! Ох, поздно. Родителей к тому времени не стало, да половина селения вымерло. А как поняла, то пошла в кузню к брату, взяла огонь да подожгла дом, где поселились пришлые. Хотела всё вокруг спалить, очистить пламенем, но Радим не дал. Подрались они тогда с Гришей. Гриша-то на мою сторону встал. А Радим ушёл с ведьмой с этой, с Мораной. Маринкой она представилась, когда они только пришли. Представляешь? Маринкой! Напоследок ведьма прокляла нас с Гришей, что увидим мы гибель мира. Да только Перунов огонь сказал, что в самом конце появится человек, который бросит вызов Моране и победит её в честном бою. И будет этот человек чист душой.