Школа боевых фрейлин
Шрифт:
И почему мне иногда кажется, что она моложе меня не на два месяца, а на пять лет?!
- Шушенька, - решительно сказала я. – Я сегодня едва не вывалилась из седла. Пока не починю стремя – никаких полётов. Извини, но красавчики уберутся к себе на небеса без тебя.
Конечно же, она надулась и скоро ушла. Ну ничего, Шу отходчивая, сердиться долго она не умеет.
Оставшись одна, я подошла к зеркалу, скрутила в узел густые длинные волосы. Пора было и правда заняться ремонтом, если я не хочу завтра свалиться прямо на прилавок. Требовательно взглянув на своё отражение, задержалась
Это был мой самый опасный секрет. Я всю жизнь знала, что я – не такая, как все. Хотя бы потому, что мои глаза вовсе не были зелёными, как у всех гарси и не имели ни намёка на спил.
Глаза всех детей деревьев имеют одну характерную особенность: их радужка чётко очерчена тёмным ободком, и эта линия, постепенно сужаясь, скручивается в спираль к узкому зрачку. Получается, что поверх радужки идёт своеобразный рисунок, похожий на годовые кольца деревьев на спиле ствола. Его и называют – спил. По этому рисунку легко узнать древесника. А ещё по тому, что от зрачка к внешней стороне радужки расходятся тонюсенькие лучики, похожие на трещинки.
Этот рисунок годовой спирали общий для всех древесников: низших орни, или корневиков, нас, стволовиков-гарси и даже высшей знати – ра. А вот цвет глаз у всех разный. У орни глаза карие, у гарси – зелёные, у ра – голубые. Так говорят. Я никогда не видела настоящих ра. Их дворцы и города стоят в кронах родовых дерев – так высоко, что её величество, их высочества и прочая высшая знать кажутся нам, простым детям дерев, небожителями.
Внешне я ничем не отличаюсь от остальных, ведь я никогда не снимаю линзы при посторонних. Поэтому для всех я – зеленоглазая гарси, в меру симпатичная, очень стройная от постоянного недоедания и неунывающая девица почти семнадцати лет.
Уже два года я живу без родителей, но у меня есть всё необходимое, чтобы выжить: мой серокрылый драко Гра, бесстрашие и ловкие руки, благодаря которым я никогда не останусь голодной.
Я знаю, красть нехорошо. Если бы я была обычной гарси, меня питало бы древо – оно заменяет мать всем маленьким древесникам, по какой-то причине оставшимся без родителей. Но я не древесница и не могу пить горький сок древа. Так что пропитать себя могу только я сама.
Усмирив угрызения совести этими мыслями, я выбралась на улицу и занялась стременами. Ремонт был привычным, руки выполняли его сами, тогда как голова была занята совсем другим.
Я думала о работе. Через два дня мне исполнится семнадцать, и можно будет наконец перестать промышлять по рынкам. У меня есть дракокрыл, это большой плюс. Я давно хотела попробовать устроиться в экспедицию к Старым деревьям. Так называли у нас родовые древа, по какой-то причине покинутым детьми много сотен лет назад. Говорят, там опасно, но можно неплохо заработать даже таким неопытным новичкам, как я.
- Стой спокойно!
– прикрикнула я на Гра, залезла к нему под брюхо и перетянула упряжь. Кажется, всё. Проверив стремена, я решила немного прокатиться.
Глава 2
Гра ловко проскользнул между подвесными
- Покатаемся? – спросила я, удерживая драко неподвижно. Гра укоризненно косил жёлтым глазом, но пока терпел.
Шуша тут же сорвалась с места и рванула на улицу, но её остановил властный окрик:
- Шу! Куда это ты?!
На порог дома вслед за шустрой дочкой выскочила тётя Фра.
- Здравствуй, Лея, - подозрительно поздоровалась она. – Далеко вы собрались, девочки?
- На тренировку, - уверенно соврала я. – Я обещала Шуше научить седлать дракокрыла на лету.
Лучше бы я этого не говорила! Как некоторые боятся всего, что связано со свободным полётом! А ведь только падая с ветки на спину пролетающему драко, можно оседлать его, а после и приручить. Пора бы уже и Шу иметь своего дракокрыла. Я оседлала Гра, когда мне было четырнадцать. Но мама моей подруги считала, что приручать диких дракокрылов можно только мужчинам, и то только тем, у кого активирована способность к левитации.
Шу, бедняга, едва не заплакала, когда мать строго-настрого запретила ей выходить из дома. Я виновато посмотрела на подругу – я-то хотела, как лучше.
Чтобы немного утешить подругу, я склонилась к её уху и прошептала:
- Не реви, я возьму агир, и постараюсь подлететь поближе. Сиди и жди.
Взобравшись в седло, я резко свистнула Гра. Стартовали мы эффектно – тётушка Фра присела от неожиданности, а я сделала вид, что не слышала слов, не предназначенных для ушей молоденьких гарси.
Пришлось заглянуть домой за агиром. Передающая поверхность у него была маленькой, зато качество изображения что надо. Это вам не магические подделки, живущие один день. Пусть Шу полюбуется на королевских патрульных. Мне лично они были неинтересны, у меня и своих друзей-мальчишек хватает. Ну разве что, совсем немного было любопытно, действительно ли у них такие синие глаза, как говорят.
Дома я немного повозилась, разыскивая агир. Хотя магическое стекло было в каждом доме гарси, мой агир отец сделал специально для меня, обточив агировые пластины и вставив их вместо стёкол очков. Уже тогда было понятно, что предметы, которые я ношу в руках или карманах, долго не живут. А вот очки сохранились, и я часто летала в них, чтобы записать на агир непередаваемую картину заката или запомнить места, где гнездуются дракокрылы.
На поиски королевского патруля я вылетела во всеоружии. Очки надёжно сидели на носу, стремена не менее надёжно фиксировали мои ноги. Начала я, впрочем, не с розыска патруля. Голодный желудок давно уже подавал сигналы, но закинуть в него мне было нечего – турс я скормила Шуше. Поэтому сначала мы с Гра заложили широкий круг над рыночной площадью – очень высоко, чтобы случайно не попасться на глаза тем торговцам, у которых я уже отметилась утром. Иногда в конце торгового дня под рядами оставались подгнившие фрукты, и мне удавалось до прихода орни выбрать несколько вполне съедобных кусков. Но сегодня народ, кажется, не собирался расходиться, и скоро я поняла, почему.