Школа чернокнижников
Шрифт:
Ну вот и все. Распределилась. В кухарки или поломойки… Если возьмут, конечно.
– Нет, – честно призналась я. Врать не имело смысла.
– Значит, дар пока не вошел в полную силу, – кивнула она. – На это следует сделать поправку при распределении.
– Согласен, – отозвался маг с кустистыми седыми бровями, что сидел в центре. Видимо, он тут был главным.
Второй, с краю, с длинной седой бородой, молча кивнул.
И все? Никому нет дела ни до каких бумаг? Обожаю магию!
– Возложите руку на шар, сирра Аллиона, –
Пальцы слегка дрожали, когда я коснулась холодной поверхности. Эх, жаль, что никто не говорил, как именно шар показывает магический потенциал. Что он должен сделать? Во всяком случае, сейчас не происходило ровным счётом ничего.
– Вы считаете это удачной шуткой? – нахмурил кустистые брови маг.
Я испуганно на него уставилась:
– Я… не шутила. Что-то не так?
– У вас вообще нет магического дара! – рявкнул он. – Ни капельки.
Я сильнее прижала руку, с надеждой глядя на шар. Но он оставался пустым и холодным.
– Как же так? – растерянно пробормотала я. – У меня ведь есть огонёк… – Я протянула ладонь, заставив его вспыхнуть. – Вот…
Брови главного изумленно поползли вверх:
– Хм… любопытно…
А я перестала дышать, ожидая, что он скажет дальше.
– У девочки есть магические способности, – магесса пристально вглядывалась в меня, странно выставив вперед руки, словно осторожно трогала воздух. Над верхней губой выступили капельки пота. – Но кто-то запечатал её дар.
– Запечатал дар? – удивился главный. – Зачем?
– Не знаю… – выдохнула магесса, медленно проводя руками снизу вверх и обратно – Причем… запечатал давно. Скорее всего еще в раннем детстве.
– Что за варварство! Кому вообще могло прийти в голову сделать такое с ребёнком?
– Если дар запечатан, – вмешался бородатый маг, – как же она смогла сделать вот это? – он кивнул на огонек.
Я тут же его погасила.
– Вспомни, милая, – магесса опустила руки, устало откинулась на спинку стула, растирая ладони. – Когда ты впервые его вызвала? Ты была зла, раздосадована, в бешенстве?
О, это точно. И то, и другое, и третье. Только как она угадала?
– Так и есть, сирра, – почтительно ответила я.
Магесса мне нравилась. Кажется, она была на моей стороне.
– Сильные эмоции могли пробить небольшую брешь в защите.
– И что же мне теперь делать? – спросила я. – Я хочу учиться магии.
Оба мага вопросительно повернулись к магессе.
А та мягко сказала:
– Сходи, Аллиона, прогуляйся, – в ее голосе слышалось сочувствие, и мне стало не по себе. Не люблю, когда меня жалеют. – Комиссия работает до семи, возвращайся к тому времени.
Я развернулась и выскочила за дверь. Меня мгновенно окружили, посыпались вопросы:
– Ну что? Куда?
Я пожала плечами:
– Пока не знаю.
Я вышла из здания министерства магии и побрела по выложенным светлыми камнями дорожкам сквера. Кругом щебетали птицы, солнце
А в голове звучал голос старика мага: «Что за варварство? Кому вообще могло прийти в голову сделать такое с ребёнком?»
Я была совершенно растеряна. И вообще ничего не понимала.
Своего отца я не помнила: он умер, когда я была совсем маленькой. Знала о нём только по маминым рассказам, и по всему выходило, что человек он был хороший.
После своей смерти оставил нам весьма скромное состояние, и маме постоянно приходилось выкручиваться.
Но всё же она позаботилась о том, чтобы я получила достойное образование. Наш род, хоть изрядно обедневший, относился к числу благородных.
На закрытую школу для отпрысков подобных семейств денег не было, школу для бедных мама с ужасом отвергла и учила меня сама, чему могла. А для иного нанимала преподавателей, хоть это было и дорого.
К тринадцати годам я читала не только на родном, но и на древнем языке, на котором написаны старые научные книги, занималась арифметикой, каллиграфией, домоводством, довольно сносно рисовала, шила, музицировала… Думаю, сейчас бы я имела действительно приличное образование, будь она жива.
Мама всегда говорила, что я талантливая, а таланты надо развивать.
Так почему же от моего главного дара она решила избавиться?
Это было очень странно. И ведь мама прекрасно знала, что мы бедны, и никакие несметные богатства на нашу голову не свалятся – неоткуда им взяться. А маг даже с самым слабым даром может неплохо устроиться в жизни. Любое дело спорится быстрее, если добавить в него капельку магии. Это общеизвестно.
А потому невозможно не задаться вопросом: зачем? Зачем маме или обоим родителям это было нужно? Ведь достаточно было просто оставить мне мой дар, дождаться, пока я подрасту, и наслаждаться спокойной старостью в комфорте и достатке, которые любая магесса может обеспечить своей семье.
Но вместо этого они запечатали магию. Уж точно не сами – полагаю, для такого ритуала понадобился специалист. И наверняка дорогостоящий.
Всё это было настолько нелогично, что как я ни старалась придумать хоть какое-то объяснение – у меня ничего не выходило. Я так и кружила по парку, торопливо вышагивая и путаясь в собственных мыслях, пока не настал назначенный час.
В министерство магии я входила в растрёпанных чувствах. Если высокой комиссии понадобилось столько времени, чтобы решить, что со мной делать – значит, вопрос и правда был непростой.
Коридор опустел, перед черной дверью никого уже не было. Я осторожно приоткрыла ее, проскользнула в зал. И застыла на пороге.
Приёмная комиссия громко обсуждала мою судьбу, не замечая меня.
– Печать снять можно, – говорил главный маг. – Но не лучше ли оставить всё как есть? Кто знает, как поведёт себя дар, который был запечатан столько лет?