Школа Добра

Ли Марина

– И где она?

– Кто?

– Кружка, которую я для твоего пельменя сделал, конечно.

Строптиво молчу и разгневанно хмурюсь.

– Там, где я ее и оставила.

Отвернулась к круглому окошку в стене и с деланным интересом стала рассматривать удаляющийся берег.

– То есть, что? – спросил Алекс растерянным голосом. – Ты его на самом деле не взяла?

Задумчиво посмотрел на меня, а я попыталась соврать, открыла рот и покраснела.

– Значит, взяла, – хмыкнул коварный Виног и

вернулся к обыску третьего сундука. Ну-ну. Пусть ищет, все равно не найдет. Что я - маленькая, контрабанду в своих вещах прятать?..

Алекс выудил из недр моего сундука бесстыдно неприличное кружевное нечто, посмотрел на темно-синюю ткань взглядом совершенно Тищенковским, который я называю "мне только что пришла в голову умопомрачительная идея по претворению в жизнь нового сложного эксперимента", а потом этот же горящий энтузиазмом взгляд перевел на меня и хриплым голосом произнес:

– Ладно, уговорила. Согласен на пельменя... на весь твой зоопарк уже существующий и на будущий тоже, – медленно шагнул в мою сторону, а я так же медленно – от него, подозревая его в нехорошем.

– Иди ко мне, – позвал прерывающимся голосом, от которого у меня сердце вприсядку пустилось.

– З-зачем?

– Затем, – улыбнулся многообещающе и широким жестом мое белье на узкую кровать бросил, а пока я отвлеклась на полет темно-синей тряпочки рванул ко мне со скоростью молнии, притянул к себе, обняв за талию, ткнулся носом в ухо и прошептал:

– Юлка, ты меня с ума сводишь...

"И ты меня", – не успеваю ответить из-за поцелуя.

– Хочу тебя.

"И я, кажется", – снова не успеваю признаться.

– Не скажешь, где пельмень? – мой обиженный взгляд в ответ. – И черт с ним, пусть живет...

Алекс с проворством опытной горничной освобождает меня от дорожного платья – я даже возмутиться не успеваю от такого напора. И стонет громко, обнаружив под платьем один из подаренных Дунькой комплектов. А я... нет, не прикрываюсь смущенно, я испуганно ему рот рукой зажимаю. Это же не плот! Тут кроме нас еще матросы и капитан.

– Я говорил, что ты сводишь меня с ума? – шепчет, целуя мои пальцы.

Ох, чувствую, не зря я отведенное на сборы время на переодевание потратила.

– Счастье мое...

Опрокидывает меня на единственную в помещении горизонтальную поверхность, на кровать. А я забываю о том, что мною целый список претензий составлен, я растерянно оглядываюсь по сторонам.

– Что не так? – Алекс целует уголок моего рта и замирает, нависая надо мной. – Золотой за мысль?

Пытаюсь не покраснеть, одновременно отметая идею о том, чтобы соврать что-то умное, но признаюсь:

– А почему здесь нет стола?

– Юлка! – обрушивается на меня бешеным градом поцелуев. – Дай только добраться до места... Там у меня та-акой стол!..

Недоуменно

застываю под его полыхающим взглядом и все-таки краснею, когда до меня наконец доходит, что он имеет в виду. И одновременно откладываю список претензий "на потом". В конце концов, это же только первая наша семейная ссора.

Была. Потому что ни о какой ссоре и речи идти не может, когда я просто таю рядом с ним.

***

После короткого первого семейного скандала, который, фактически, не состоялся, и длительного семейного же примирения, Алекс набросил на себя халат и умчался на палубу, сообщив горячим шепотом:

– Я только на секундочку, сейчас же вернусь.

А я подумала, что надо бы смутиться, ведь все, кто его увидит, поймут, чем мы тут...

– Впрочем, они и так поймут, – проворчала я и спрятала голову под подушку.

Муж действительно вернулся через секундочку со своим черным дорожным баулом.

– Боюсь, из-за тебя я просто обо всем забываю, – пожаловался он, протягивая мне маленькую шкатулочку. – Надо было сделать это еще у русалок, тогда, может, все сложилось бы иначе.

А я изумленного вскрика сдержать не смогла, когда открыла врученную мне коробочку, и удивленно посмотрела на Алекса.

– Но как?

Пара моих сережек, тех самых, украденных мною же при помощи волшебной шкатулки еще на первом курсе, подмигивали мне весело и игриво.

– Увы, родная, – в сумраке каюты блеснула белая полоска зубов, и я поняла, что Алекс улыбается. – Должен признаться, что я вступил в сговор за твоей спиной, пока искал тебя по всем мирам после твоего побега из Школы.

– Сига Танаис, – догадалась я и улыбнулась грустно. Нехорошо я из Речного поселка исчезла, не простилась ни с кем...

– Надень немедленно, – велел Алекс, а голос утратил былое веселье, обретя серьезность, от которой по коже побежали неприятные мурашки.

– И не снимай, пока не разрешу...

– Ладно... – задумчиво вдела сережки в уши и неожиданно поняла, что вопрос по поводу украденных шкатулкой вещей так и остался невыясненным.

– Шунь, а почему папа разрешил мне оставить себе сережки и зеркало, не знаешь? – спросила я, когда Александр снова склонился над баулом.

– Зеркало тебе я разрешил оставить, – проворчал он, не поднимая головы, – ты его из нашей семейной сокровищницы увела.

– А?

Он прекратил перебирать свои вещи, небрежным пинком отправил свой баул в угол и упал на кровать рядом со мной.

– Юл, а у вас есть семейная сокровищница?

Я растерялась от неожиданности. Странный вопрос.

– Есть, конечно.

– И охраняет ее дракон и сто ужасных заклинаний наложенных твоим щепетильным родителем.

Я рассмеялась: