Школа Джедаев-2: Темный подмастерье
Шрифт:
— Ландо, эти продукты я сам принес на корабль — на мой корабль, и я хочу, чтобы кухонные автоматы готовили те блюда, которые нравятся мне. В течение всего нашего полета до Явина-4 я помогал тебе вылизывать жилые отсеки, полировать стол для игры в голошахматы и распылять по всему кораблю этот вонючий дезинфицирующий раствор.
— Но, Хэн, — заметил Ландо, — корабль был отвратительно грязным и неухоженным.
— А мне он нравится именно таким, — настаивал Хэн. — Это — моя грязь, на моем корабле.
— Он твой только потому, что тебе повезло в сабакк, —
Хэн и Ландо сидели друг против друга по обе стороны тщательно протертой игральной доски.
Тасуя старые карты Хэна, Ландо поглядывал на Мару Шейд.
Большую часть их пути к Корусканту Мара не обращала никакого внимания на Ландо. Она пресекала на корню все его попытки приготовить обед, выбрать для нее музыкальный фон или просто вовлечь в разговор. Теперь, наблюдая за тем, как они играли в карты, пытаясь в очередной раз решить спор о том, кто является законным владельцем «Сокола», она сердилась на них, как будто они были двумя мальчишками, ссорящимися из-за шариковой ручки.
Ландо взял пачку блестящих металлических карт с кристаллическими изображениями на них и протянул их Маре.
— Миледи, не сдвинете ли колоду?
— Нет, — холодно ответила она, — не сдвину.
— Я уже устал от этого. Ландо, — заметил Хэн. — Вначале я выиграл у тебя «Сокола», играя в сабакк на Беспине, потом ты отыграл его у меня на Корусканте, а я вновь отыграл его у тебя по пути на Каламари. Этого более чем достаточно. Это наша последняя игра.
— Все в порядке, старина, — Ландо начал раздавать карты.
— Никаких переигровок, — предложил Хэн.
— Никаких переигровок, — согласился Ландо.
— Тот, кто сейчас выиграет, навсегда становится владельцем «Сокола».
— Идет, — подтвердил Ландо. — «Сокол» становится собственностью выигравшего и переходит в его полное распоряжение непосредственно в момент объявления результатов партии. Никаких больше одалживаний и никаких тяжб.
Хэн добавил:
— Проигравший до конца своих дней будет пользоваться общественным транспортом Корусканта. — Он взял свои карты. — А теперь заткнись и играй.
Хэн бросил карты, которые принесли ему проигрыш, и встал, чтобы скрыть опустошающее чувство потери, ему казалось, что его сердце взяли, смяли, как кусок использованного пипифакса:
— Ну, что же, радуйся, Ландо.
Мара наблюдала за игрой с обычным ледяным выражением лица, но уже с меньшим безразличием, чем раньше. Теперь она хмурилась, предвидя, как Ландо будет бурно выражать свой восторг по поводу выигрыша. Хэн ощущал то же самое.
Ландо встал из-за стола.
— Ну вот, — медленно проговорил он, — конец игре. Теперь мы никогда больше не будем играть на «Сокола».
— Да, — чуть слышно отозвался Хэн, — мы сошлись на этом.
— «Сокол» теперь мой, и я могу делать с ним что захочу, — продолжал Ландо.
— Ну, давай, радуйся, — сказал Хэн, стараясь казаться саркастичным, чтобы скрыть свое разочарование. Он укорял себя за то, что опять ввязался в
— Тьфу на вас, какие-то вонскры пописали на одно и то же дерево и теперь шипят друг на друга, — нарушила молчание Мара, энергично тряхнув головой, так что растрепались ее необычного цвета волосы. Не делая ни малейших усилий, она всегда, тем не менее, выглядела очень эффектно.
Бросив на Мару быстрый взгляд. Ландо отвернулся, сделав вид, что не обращает на нее внимания. Он снова обратился к Хэну.
— Поскольку ты мой друг, Хэн Соло, и поскольку я знаю, что «Сокол» значит для тебя гораздо больше, чем для меня, — тут Ландо сделал паузу, чтобы добиться нужного эффекта, и, украдкой взглянув на Мару Шейд, продолжал: — Я решил вновь вернуть тебе «Сокола». Это мой подарок тебе. Свидетельство нашей многолетней дружбы, нерушимой, несмотря на все удары судьбы.
Хэн, почувствовав слабость в коленях, опустился в кресло. В горле у него пересохло, и он безуспешно пытался что-либо сказать, беззвучно открывая и закрывая рот.
— Теперь я иду к кухонным автоматам, — предупредительно объявил Ландо.Если Хэн позволит внести изменения в их программу, вы увидите, какие изысканные блюда я смогу приготовить, и мы все вместе чудно отобедаем.
Хэн чувствовал себя слишком опустошенным, чтобы вступать в спор. Ландо и не стал ждать никакого ответа. Взглянув еще раз мельком на Мару, он отправился на кухню.
Еще не оправившись от шока, Хэн, тем не менее, заметил, как поднялись ее брови и с какой удивленной и загадочной улыбкой смотрит она вслед Ландо-калрисситу, как будто совершенно изменив о нем свое мнение. Хэн понял, что придуманный Ландо план в отношении Мары, удался.
ГЛАВА 31
Млатоглавец Момау Нейдон организовал для Виджа Антиллеса и Кви Ксукс прогулку на скиммере с открытой кабиной, чтобы они могли полюбоваться красотами девственного ландшафта. Утреннее небо было бледно-пурпурным. Сквозь обрывки туч виднелись проплывающие в нем тусклые луны.
Кви устроилась в обитом бархатистой тканью кресле кабины и пристегнулась ремнем безопасности:
— Почему ты не хочешь, чтобы Момау Нейдон нас сопровождал? — спросила она Виджа, знакомясь с топографическими данными и изображениями тех достопримечательностей, которые иторианец предлагал осмотреть. — Кажется, он очень гордится своей планетой.
Видж чересчур сосредоточенно склонился над панелью управления, хотя казалось, что управлять скиммером дело довольно простое.
— Ну, потому что он очень занят и потому что…— Его голос затих, и он смущенно улыбнулся: — Мне просто хотелось побыть с тобой наедине.
Кви почувствовала радостное волнение от его слов:
— Да, я думаю, так будет лучше. Скиммер снялся со взлетной полосы и направился вдоль вершин деревьев в сторону исполинского диска иторианского экогорода. На многие километры под ними тянулась Бухта Тафанда, и Виджу пришлось изменить курс.