Школа Хизер Блоссом. Часть 3
Шрифт:
Дождавшись, пока второкурсники завершат Ритуал Угощение, мастер Персиваль приступил к последней части ритуала:
— Сейчас наступает время для снятия чар и завершения обряда Самайна. Мы размыкаем Круг. Поднимите вверх свой жезл или атам и произнесите:
Прощай, Растаптывающий Рассвет! Благодарю тебя за защиту и охрану. Уходи с миром. Благословен будь. Прощай,— Теперь поднимите руки вверх и скажите:
Благодарю Тебя, Великая Богиня и Рогатый Бог! И все те силы, которые Кто помогал вам этой ночью. Уходите с миром. Благословенны будьте. Круг разомкнут, но неизменен.— Сейчас я вас отпускаю, можете продолжить праздник с друзьями или в одиночку. Благословенного Самайна.
Элли вслед за учителем прошептала слова благословения и слегка замялась. Может быть остаться и помочь убрать алтарь? Но рядом с директором вновь остались его племянницы, а разговаривать с любимым учителем при них было совершенно невозможно.
Хранители Факультетов повели второкурсников к выходу. Некоторые уже активно обсуждали сегодняшний поход за лакомствами в нарядах монстров и волшебных существ. Элли удивилась, сама она решила больше в этой детской забаве не участвовать. Конфет не хотелось. Теперь ее больше привлекало общение в Башне Ритуалов. Там чай и что-то из сладкого были всегда.
ПРИМЕЧАНИЯ:
? Самайн - 31 октября-1 ноября, во времена кельтов — начало Безвременья, период между смертью старого Бога и рождением юного на Йоль.
Глава седьмая. Искры света в полумраке
Кто хочет — ищет способы, кто не хочет — причины.
Лэнгдон притормозил у ворот школы
— Лэнгдон, а скажите… — она поперхнулась и тяжело сглотнула, а шофер моментально повернулся в ее сторону, предупредительно и галантно склонив голову.
Элли не могла припомнить, чтобы юноша-ганконер вел себя так с кем-то иным. С прочими студентами он был скорее нейтрально-вежлив.
— Да, мистрис Элинор! — переспросил Лэнгдон, не дождавшись продолжения.
— Вы хотите возвращения магистра? — выпалила Элли раньше, чем придумала, как бы спросить получше.
Лэнгдон негромко хмыкнул.
— Вы имеете в виду того человека в белом?..
Элли промолчала, а взгляд ганконера подернулся мечтательной дымкой воспоминаний.
— Не припомню, чтобы мне нравились люди. Они всегда бывали слишком суматошными, не понимающими простейших вещей, — Лэнгдон говорил медленно, тщательно подбирая слова, — Я знал больше их женщин, чем мужчин. Людские девицы до свету надоедливы!
«Это нужно понимать до смерти?» — подумала Элли, но промолчала.
— Люди постоянно что-то строят — шумное, вонючее, — продолжал вспоминать ганконер, — отравляют себя всем, чем можно, слабы и живут на удивление мало. Когда-то я гулял с братьями по зеленым холмам Эрина, люди и тогда уже были несносны».
— Вы не любите людей, я поняла, — сказала Элли, до конца еще не решив, нужно ли ей обидеться.
— Скорее презираю, — уточнил ганконер, — Хочу ли возвращения магистра? Да, несомненно.
Элли вздрогнула, на этот раз совсем не от холода.
— Вот как? — только и смогла она сказать.
Ганконер рассмеялся. Элли не могла припомнить, слышала ли она до этого его смех? Словно ветер подул к кронах высоких дубов, сливаясь с птичьим щебетом.
— Он не любит тех людей так же как и мы, — продолжил Лэнгдон. — Люди Ордена, которых мне доводилась встречать, были куда честнее и умнее всех прочих. Начиная с вашей бабушки, мистрис.
— Благодарю, — пробормотала Элли.
«Мне бабушка тоже сначала понравилась, — подумала она, — а потом… не знаю. А магистр… сначала очень не понравился. А потом… тоже не знаю!»
Лэнгдон несколько раз нажал на кнопку звонка.
— Где ты, Том?! Оглох на втором тысячелетии?! — ругнулся он.
Элли слегка улыбнулась, подходя ближе к воротам.
— Сколько вам лет, Лэнгдон?
Глаза шофера слабо блеснули из под кокарды фуражки.
— Я юн, мистрис Элинор. Всего шестьсот.
— И вы всегда будете выглядеть как сейчас?
Ганконер едва заметно улыбнулся, но у Элли пробежал мороз между лопатками.
— Да. Если меня не изувечит свет. Но и тогда есть возможности исцеления.
Элли слегка прикусила губу.
— А я? — выпалила она. — Сколько живут полукровки фейри?
Лэгдон протянул руку к ее волосам, точно желая погладить по голове, и остановился, не решаясь.
— Полукровки живут как и чистокровные — всегда.
— Всегда… — эхом повторила Элли, точно пробуя слово на вкус.
— Но в отличие от нас, у вас есть душа.
Элли приоткрыла-было рот, но тут ворота заскрепели.
— Поздно возвращаетесь, — с укором сказал финодири, разматывая цепи створок. — Скоро уже фонари потушат.