Школа инкубов
Шрифт:
ладонь.
– Располагайся, - добавила она уже от дверей.
– Я вернусь
ближе к вечеру.
Что-то хрустнуло в ладони, и прежде, чем Конор успел понять, в чем
дело, жидкость из раздавленного флакона уже потекла по руке.
2
Сны были отрывочными. Женщины - юные и не слишком, красивые и совсем наоборот - тянули к Конору руки, называя его разными именами.
Джим. Эдгар. Али. Ким.
Они требовали и умоляли, открывались и сопротивлялись.
Мартин.
Они хотели и отвергали, любили и ненавидели.
Джейсон. Кристоф. Адам. Эл.
Их фантазии сливались для Конора в разноцветный вихрь, он поднимался над землей и камнем падал вниз, говорил на темы, которых не знал, и делал вещи, которые, как ему казалось раньше, были за пределами его фантазий. Но каждый вздох его жертв - и его палачей - отдавался в теле Конора сладостным звоном, наполнял его эйфорией, заставлял чувствовать себя живым.
Это было прекрасно и мучительно одновременно - ведь даже во сне Конор помнил, что пробуждение обязательно будет.
3
Он проснулся без будильника и в первый момент не понял, где находится. Мягкий свет, льющийся сверху, разбивался на множество крошечных граней хрустальной крышки его ложа, играя миллионами оттенков, отчего казалось, что Конор лежит внутри радуги.
Повернув голову, он увидел Лилит. Суккуб спала на боку лицом к нему, подложив руку под щеку, словно ребенок. Между бровей у нее залегла тонкая вертикальная морщинка, и Конор подумал, что у демониц не должно быть ничего подобного - ведь, в отличие от людей, они должны быть безупречны. Впрочем, так она казалось даже лучше. Осторожно повернувшись на бок, Конор протянулся руку и коснулся прозрачной стенки рядом с щекой Лилит. Она была так близко, но преграда, разделявшая их, казалась непреодолимой. И дело, разумеется, было не в стенке.
Вздохнув, Лилит открыла глаза и тепло улыбнулась.
– Привет, - сказала она хриплым со сна голосом и коснулась рукой
стенки со своей стороны.
– Выспался?
– Пожалуй, - он не спешил убирать руку.
– А ты? Уже поздно? Сколько сейчас времени?
Она потерла глаза и от души зевнула, показав розовый язык.
– Часов семь, наверное, - Лилит села на кровати.
– Ох, так есть
хочется! Составишь мне компанию?
– А что ты ешь?
– спросил он, и тут же понял, что сморозил глупость,
потому что глаза Лилит расширились от удивления.
– А ты не знаешь?
– уточнила она недоверчиво.
– Живых младенцев,
конечно. Так что мне потребуется твоя помощь. Подержишь мой ужин?
4
Салат. Огурцы, опасно напоминающие земные. Помидоры. Сладкий перец.
– Ты бы видел свое лицо!
– веселилась Лилит, нарезая стебель
сельдерея.
– Слушай, мне вот просто интересно: ты бы подержал для меня младенца, а? Подержал бы?
Конор подкинул в руке помидор. Тот шлепнулся в раскрытую ладонь с
мягким вкусным
– Конечно, подержал бы, - просто сказал он, протягивая Лилит овощ.
Улыбка сошла с ее лица. Отложив нож, она подошла ближе и взяла его лицо в ладони, поворачивая к свету.
– Неплохо, - одобрительно пробормотала она, пристально разглядывая что-то неведомое ему. А потом поднялась на цыпочки и быстро поцеловала в губы.
– Спасибо, - сказала Лилит серьезно.
– Я это ценю.
И снова вернулась к приготовлению салата.
Конор машинально поднес руку ко рту. Ничего. Он ничего не
ощутил - ни острого удовольствия от взаимности, ни мучительного томления от ожидания большего. Тепло от прикосновения - и все. Ему стало горько. Почему здесь он не может чувствовать, как во сне?
– А откуда продукты?
– спросил Конор, чтобы отвлечься.
– У нас тут хозяйство, - откликнулась Лилит, доставая масло из
шкафчика. Кухня у нее была вполне себе обычная - никаких потусторонних предметов, если не считать навороченной бытовой техники, о назначении которой он догадывался очень смутно.
– Сад, поля... Мы и скот разводим, кстати, только я мяса не ем. Даже младенцев.
Хмыкнув, Конор взял в руки бутылку масла, которым Лилит заправляла салат. Ярко-красная наклейка на боку гласила: "100% органический продукт. Одобрено санэпидконтролем Ада".
– Я думал, демоны более кровожадные, - признался он.
Лилит бросила спагетти в кипящую воду.
– Мы разные, Конор, - вздохнула она.
– Вот, например, у Сабнака курятник. Он убивает курицу, плюют на нее, чтоб быстрее разложилась, а потом ест - прямо с клювом и костями. Он и воинов своих научил. Называет это "курица сунхуа", - она поморщилась.
– Хотя вообще-то "сунхуа" - это по-китайски "цветы сосны", а не "тухлятина". Но он не очень силен в языках...
– А Агварес?
Лилит прикрыла спагетти крышкой и повернулась к Конору. Лицо у нее было мрачное.
– Агварес питается младшими демонами, - сказала она.
– И инкубами, которые имеют к нему... склонность. Вызывает к себе и выпивает из них жизнь.
– Это не преступление?
– Нет, у нас прав тот, кто сильнее, - ответила Лилит.
– Можно подумать, у вас по-другому. Открой мне вино.
Вытянув тугую пробку, Конор поднес бутылку к носу и вдохнул терпкий запах. Потом плеснул вина в подставленный бокал.
– Это тоже местное?
– Вино? Нет, это нам привозят. Во Втором круге есть неплохая винодельня.
– Знаешь, у меня всегда были другие представления об Аде, - сказал Конор.
– А у вас тут школа, винодельня... курятник. Где же геенна огненная и адские сковородки?
Лилит поставила на стол одну тарелку и миску с салатом.
– Есть и сковородки, - ответила она туманно.
– У каждого свой ад, Конор. Если хочешь, я тебе про это книжку дам. "Ветхий Завет" называется.