Школа, как это было...
Шрифт:
И что в результате все-таки случилось.
ГЛАВА 11.МАРАТ КАМЧАТКИН
– Марат Камчаткин. Представился человек, уже далеко не в сером костюме. Одет он был, что называется «с иголочки». Я не очень разбираюсь в этих «Армани» и «Гуччи», но его костюм производил впечатление костюма, не купленного в супермаркете. И покрой, и фасон, говорили о том, что хозяин этого костюма знает цену хорошим и удобным вещам. И естественно может себе позволить не покупать дешевые вещи.
Он был не высокого роста. Лет тридцати пяти – тридцати
Но, тем не менее, он не уселся сразу, в кресло напротив меня, а остался стоять. Как бы предлагая мне выбор – позволить ему сесть, или оставить стоять.
Это опять позволило мне сделать вывод, что он прекрасно понимает свое положение, ведь он напросился на эту встречу, а не я.
Хотя, все это, и костюм, и манера держаться, и жест позиционирования могли быть всего лишь грамотно сыгранной ролью.
Да, правильно. Он выполняет работу, которую ему поручили, и за которую очень хорошо платят, потому, что он профессионал.
Я позволил ему сесть, и сказал: – Вы где остановились?
Тем самым, давая понять, что я знаю, что он в служебной командировке и что он не местный.
Он без удивления взглянул на меня, совершенно спокойно.
И ответил:
– Здесь отель, в трех кварталах на юг.
– Да, я специально остановился поближе к вам, что бы ни тратить много времени на переезды.
Я продолжил эту игру в дедукцию:
– Значит, вы планируете, что эта наша встреча – не последняя. Хочу вас сразу предупредить. Я не собираюсь не во что ввязываться. У меня слишком насыщенный период сейчас и завтра я наверняка уже буду в Лондоне.
Если ему что-то от меня нужно, он сразу сейчас это выложит, я быстро решу как с этим быть и займусь своими делами.
Но не тут то было.
– Мы в курсе, что на завтра у вас запланирована встреча в Лондоне.
Сказал он. И замолчал.
Вероятно, его стратегия разговора изначально была построена на игре в дедукцию. Или это просто такая манера.
Ага!
Это началось объяснение ситуации. И продолжилось позиционирование. Да, я пришел к вам, но я все о вас знаю. И поэтому…
Этого нельзя допустить. Мне совершенно не к чему сейчас дополнительная нагрузка, в виде людей, которые все обо мне знают, и чего-то будут добиваться.
И потом это «мы»...
Но те, первые, в серых костюмах, говорили о моих одноклассниках. А этот ссылался на них. Значит, между ними есть связь. Поэтому он уверен, что, во всяком случае, интерес у меня есть. И поэтому «а» уже сказано. Именно из-за этого он так уверенно себя и ведет. Использует тактику подкормки. Раз уж я беседовал с первыми, то эта тема меня интересует. Подкормили и поехали дальше.
Надо жестче, дедукция дедукцией, а идти ни у кого бы то ни было, на поводу я не собираюсь. Пусть я проглочу ещё пару наживок, но зато я узнаю, в чем суть и смогу сориентироваться, как поступать дальше.
– А какое отношение вы имеете к Владимиру Ивановичу? Я так понял, что он связан с какими-то секретными службами. То есть он – человек подневольный, на службе. Поэтому я ему помогал – отвечал
Он должен практически сразу сказать мне, в чем суть его появления, и естественно каким боком тут мои одноклассники.
На это он ответил:
– Связь, конечно, есть, но мне не нужно помогать. Я как раз пришел рассказать вам о ваших одноклассниках. Рассказать то, чего вы о них не знаете. И я уверен, что вам это интересно.
Вот, «лед тронулся, господа присяжные заседатели».
– Да, допустим.
Сказал я.
– Но для чего вам то делиться со мной этой информацией. Вы из «Красного Креста» или из какого-нибудь благотворительного фонда. Давайте сначала расставим приоритеты, а потом уже будем излагать.
– Я не уверен, что то, чего я не знаю о своих одноклассниках, я очень хочу знать. Может быть лучше оставить их в моей памяти такими, какие они для меня и есть?
Он держал паузу. Этот Марат Камчаткин.
Значит у меня, уже нет выбора.
Шантаж, обыкновенный шантаж.
Ты «батюшка», когда-то и куда-то вляпался, а сам то не догадываешься.
А мы знаем.
И теперь пора платить «до-о-лжок».
Так. Доигрались в воспоминания о школе.
Но если, это так серьезно, то стоит взвесить возможности отходных маневров. Потому, что, как бы не были серьезны их аргументы, я, тем не менее, сижу в кресле и беседую с приятным человеком. А не нахожусь в какой-нибудь клетке с охраной. Значит основа моего участия все-таки болеё-менее свободная. Будут возможности и для маневров. Всегда можно будет позвонить, кому нужно, да и свободу перемещений мне вряд ли ограничат.
Прямо детектив какой-то получается.
И ещё. Если они действительно знают достаточно, то они знают, насколько я дорожу своими одноклассниками. И уже просчитали, что я реально могу сделать. А уж если бы во всем этом была какая-то угроза, то и разговаривали бы со мной иначе.
Значит деньги. Кто-то, что-то знает, и решил на этом заработать. А я могу в этом помочь.
Бизнесом будем заниматься. Тогда проводим разведку маркетингом (боем).
– Хорошо.
Сказал я.
– Рассказывайте. Что вы знаете о моих одноклассниках? Я последнее время усиленно пытаюсь их всех найти. Пока как-то тяжело получается. Надеюсь у вас информации побольше.
ГЛАВА 12. «НОВЕНЬКАЯ»
«Новеньких» у нас за десять лет было несколько, человек пять – семь. Но эта «новенькая» своим появлением в нашем классе произвела настоящий фурор.
Прямо с момента своего первого появления в классе, она начала нас шокировать. И был это какой-то обычный урок, в седьмом классе, посреди, которого, заходит в класс завуч и говорит, что у нас будет новый ученик, вернее ученица.
И она зашла.
Она была высокой, таких у нас в классе было всего две девчонки. С короткой стрижкой и по мальчиковски вздернутым носом. На ней было школьное платье с белым фартуком. Тогда мы все носили школьную форму. Девчонки, конечно, вносили, каждая свои, изменения в эту форму, но в целом общий стиль школьной формы мы должны были соблюдать.