Шрифт:
Глава 1
Костя
Когда на его плечо легла тяжёлая, явно мужская рука и сильно, хоть и не больно сжала, Костя, конечно, испугался. Так сильно, что сердце подскочило и заколотилось у самого горла, мешая вдохнуть, в голове зашумело, а ноги будто налились свинцом. Так он, едва их переставляя и громко шаркая подошвами по глянцевым плитам торгового центра, и поплёлся, ведомый неумолимой рукой. Мимо презентабельного мужчины в тёмно-синем костюме, продолжавшего как ни в чём не бывало говорить по мобильному телефону и не подозревавшего, что он едва не лишился смятой бумажки в сотню рублей, которая выглядывала из кармана его пиджака.
Мимо прилавка с переливающейся
И мимо красно-синих мягких диванчиков сбоку атриума, где Антон, Толик, Сеня и Ромка смотрели куда угодно, только не на Костю.
Хотя Косте и было очень страшно, так страшно, что мысли скакали в голове мячиками для пинг-понга, а подстёгиваемое паникой воображение рисовало одну за другой жуткие картины его незавидного будущего, он не мог не признать, что где-то в глубине души испытывал облегчение.
Потому что власти Антона над ним наконец пришёл конец.
Ещё когда он увидел их перед школьными воротами две недели назад, сердце Кости ёкнуло от дурного предчувствия. Антон недавно переехал в их район, потому что его папу назначили главврачом областной больницы, и мигом нашёл себе верную свиту в лице Толика и Сени, всегда хваставшихся новенькими «айфонами» уже на следующий день после начала продаж очередной модели. Всё это время Ромки, сына администратора платной клиники и инженера на заводе, для него решительно не существовало. Как и Кости, разумеется, с его бабушкой, зарабатывающей им двоим на жизнь уборкой в частном посёлке неподалёку, и старенькой кнопочной «Нокией», подаренной соседом. Но если Косте тоже не было никакого дела до этой троицы, чья жизнь, хоть они и учились в одном классе, отличалась от его как небо и земля, то Ромка по какой-то непонятной причине загорелся мечтой во что бы то ни стало влиться в их компанию.
В тот день, глядя на виновато потупившегося друга и слушая по-кошачьи улыбавшегося Антона, который без всякого стеснения объяснял, чего он хочет и что будет, если он этого не получит, Костя уяснил для себя две вещи. Во-первых, что у него больше нет друга. А во-вторых, что даже если у тебя успешные и богатые родители, это вовсе не значит, что тебе будет хватать наличных денег на все твои неуемные запросы, неодобряемые этими самыми родителями. У данной проблемы существовала масса решений, но Антон предпочёл воспользоваться хоть и не самым простым, но эффективным и ни к чему его лично не обязывающим – воровством чужими руками.
А в чём Костя, к его великому стыду, был настоящим волшебником – хорошо ещё, что эти четверо не догадывались, насколько буквально, – так это в воровстве.
Единственное, о чём ни Ромка, ни Антон с его свитой не подозревали, так это что до их разговора у школьных ворот Костя никогда ни у кого ничего не крал. За исключением того судьбоносного раза, который и послужил началом всей этой нехорошей истории с шантажом. Но тут, к сожалению, Костя мог винить лишь себя.
И немного Ангелину. Самую чуточку. Но в основном себя.
Ангелина была известной спортсменкой, регулярно занимала призовые места на соревнованиях по художественной гимнастике. Походка у неё была, как говорили учителя, летучая – она, как невесомая бабочка, порхала на переменах по коридорам школы, пока все остальные топали, как табун слонов.
В прошлой четверти парикмахер из их подъезда предложила бабушке Кости постричь внука бесплатно и выбрила ему на виске молнию «для красоты». Из-за этого на следующий день в классе над ним начали потешаться, потому что он «нищий» и «не надо строить из себя крутого». И Костя, пожалуй, удивился больше всех, когда Ангелина решительно встала из-за парты и осадила насмешников.
Это не сделало их друзьями. У Кости вообще, кроме Ромки, не было друзей, да и тот, как оказалось, ждал шанса найти себе компанию покруче. Но Ангелина хотя бы улыбалась ему и всегда говорила «привет».
Нельзя сказать, чтобы Ангелина кичилась своей известностью, но некоторые учителя порой прощали ей то, за что другие получали по полной. Однако это работало далеко не со всеми, и именно в этом состоял её просчёт в тот день.
Алексей Александрович Осипов был одним из тех учителей, ради кого родители переводили детей в их школу. Члены его математического клуба, которых он отбирал за талант и усердие, на протяжении нескольких последних лет становились победителями всевозможных олимпиад и научных конкурсов и легко поступали на математические и технологические факультеты престижных вузов. Но и уроки он вёл так, что даже последний двоечник если и не открывал в себе математического гения, то хотя бы дотягивал до твёрдой «тройки». АлексСаныча любили и уважали. Особенно старшеклассники, но и ребята помладше быстро проникались к нему симпатией, потому что он был строгим, но справедливым, объяснял понятно и любил пошутить, и нужно было очень и очень постараться, чтобы вывести его из себя.
АлексСаныч преподавал у них с пятого класса, и за целый год одноклассники Кости накрепко вызубрили все правила, которые не стоило нарушать, если ты хотел остаться у математика на хорошем счету. Их было немного, и соблюдать их ничего не стоило. Одним из таких правил был категорический запрет на использование мобильного телефона на уроке.
В их школе это и так было запрещено, но кое-кто из учителей предпочитал смотреть сквозь пальцы, когда низ чьей-нибудь парты предательски подсвечивал экран мобильного. Если, конечно, в это время не шла контрольная или проверочная. Но АлексСаныч ещё на самом первом уроке объявил классу, что будет забирать телефоны у нарушителей и отдавать лишь в присутствии родителей.
В тот день математика у них стояла первым уроком, а Ангелине, как назло, накануне сшили новый костюм для соревнований, и ей не терпелось похвастаться снимками перед подругой-соседкой – родители запрещали ей вести социальные сети и строго ограничивали время в интернете.
Она дождалась, когда АлексСаныч вызовет к доске одного из отстающих, чтобы вместе с ним закрепить прошлую тему, и, прячась за раскрытым учебником, бесшумно вытянула из рюкзака телефон.
Косте, сидевшему за предпоследней партой в боковом ряду у стены, отлично было видно не только наклонившихся друг к другу подруг, головы которых почти соприкасались, но и то, как АлексСаныч, терпеливо и спокойно разъяснявший растерянному Арику, почему в данном уравнении нужно применять именно эту формулу, чуть отвернул голову от доски. И его взгляд, как лазерный прицел, немедленно остановился на Ангелине и Наде. А так как девочки сидели за второй партой, у них не было ни единого шанса спрятать компромат, когда математик, не прерывая объяснения, сделал три широких шага и одним стремительным движением выдернул телефон из руки Ангелины.