Школа на краю империи
Шрифт:
Мои соседи всё ещё спали.
Сегодня я планировал заработать побольше, а для этого нужно было выйти на нужного человека. Кроме того, надо присматриваться к рыночному закулисью. Гранд Базар кто-то крышует. Банда, на действия которой Дом Эфы закрывает глаза. Я уверен, что в Фазисе хорошо развит криминальный мир. Это ведь портовый южный город, миллионник. Иначе и быть не может.
Когда я добрался до нужной палатки, было уже восемь утра. Миранда разложила товар и, поправляя висящую на верёвке чурчхелу, неспешно прихлёбывала кофе из крохотной чашки. Завидев
— Поработать пришёл?
— Ага.
— Тамрико! — позвала продавщица.
Из соседней палатки высунулась голова старушки. Бабуля, полностью седая, в чёрном платье и чёрном платке, повязанном, точно пиратская бандана.
— Чего кричишь?
— Присмотри за товаром, а?
— Раз надо — присмотрю. А ты далеко?
— Одна минутка, — улыбнулась Миранда.
Знаю я эти кавказские «минутки».
Впрочем, в славном городе Фазисе никто никуда не спешит.
Миранда повела меня вдоль ряда металлических ларьков, и уже через несколько минут мы разговаривали с Василием Петровичем — пятидесятилетним мужиком, владельцем пяти «точек» в разных уголках Фазиса и крупного магазина автозапчастей на Аэрокольце. Я, честно говоря, обрадовался, что не придётся таскать муку или сахар.
Петрович был обладателем борцовской фигуры, хоть и оплывшей, крупных волосатых рук, пивного живота и футболки, которую он всё время на этот живот заворачивал. На указательном пальце правой руки мой наниматель непрерывно вращал связку ключей.
— Сколько лет? — владыка запчастей меряет моё щуплое тельце скептическим взглядом.
— Четырнадцать.
— Опыт работы есть?
Качаю головой.
— Он ответственный, — вставляет свои пять копеек Миранда. — Вчера меня здорово выручил.
— Иди, женщина, — машет рукой Петрович. — Сам разберусь.
Миранда ретируется, не сказав ни слова. И это наводит меня на мысль, что Петрович в местной иерархии занимает более высокую ступеньку. Опять же, не забываем про статус южанок — тут, на причерноморских отрогах Кавказа, не принято перечить мужчинам.
Начальник завёл меня в крохотную подсобку.
Здесь всюду громоздились металлические стеллажи, забитые коробками, коробочками, пластмассовыми контейнерами и свёртками. И это ещё мы на склад не забрели.
— В уличной банде состоишь? — прищурился начальник.
— Нет.
— Правильно, — одобрил Петрович. — А то Косарь развёл тут всякую шпану. Нет, я плачу дань, мы все платим, как без этого. Но эти отбитые малолетки меня бесят.
Слушая тираду Петровича, я делал свои выводы.
Косарь — местный авторитет. Крыша, выражаясь языком «лихих девяностых». И этот босс понемногу культивирует шпану, растит следующее поколение отморозков.
— Значит, так, — начальник изображает грозного дядьку. — Начнёшь бухать, нюхать клей или курить шмаль — вылетишь с моего склада. Попробуешь что-то стащить и перепродать за моей спиной — руки-ноги переломаю. Пожалеешь, что на свет родился. В школе учишься?
— Гимназия, — кивнул я.
— Даже так?
— Я претендент.
— Ну, тогда
— Только по оплате.
— Вечером плачу семь рублей в час. Ночью — червонец. Ночь — это после двенадцати. И до шести утра. Потом дневной тариф, а это четыре рубаса.
Такая схема меня полностью устраивает. Можно совмещать с тренировками и занятиями в школе. А ещё — надёжное прикрытие. Человек при деле, все его видят...
— Куда приходить? — спрашиваю я.
— Сюда, — Петрович неопределённо машет рукой. — Днём я на точках по городу, меня ещё попробуй поймать. А вечером и ночью всегда на месте. Видишь ту дверь? Она выводит на улицу с рынка. Постоянно подъезжают грузовики, надо тащить товар на склад. Потом инвентаризация, раскладка. Ты на фасовке работал?
Качаю головой.
— Будешь разбираться в деталях — переведу на фасовку. Круче только доставка, но там на колёсах надо быть. Учись, присматривайся. У меня карьеру можно сделать до экспедитора и завскладом. Там зарплаты совсем другие, понял?
Изображаю предельное внимание и восхищение.
Разумеется, за ликвидацию криминальных авторитетов платят больше. Но на первое время можно рассмотреть. Расфасовывать разные там свечи и подшипники — это проще, чем ящики таскать.
— Когда приступать?
— Да хоть сейчас, — хмыкает начальник. — Или вечером придёшь?
— Сейчас, — я быстро принимаю решение. — И вечером.
— Ну ты маньяк, парень, — Петрович добродушно хлопает меня по плечу. — Пойдёшь к Стасу — он всему научит, всё покажет. Прибыла новая партия железяк, надо раскладывать. Он там всё записывает, а ты будешь носить, куда скажут.
Мы вышли в тесный коридорчик, свернули направо и оказались в большом контейнере, забитом коробками сверху донизу.
— Стас! — рявкнул Петрович. — Вот тебе помощник.
Долговязый детина лет тридцати отвлёкся от своего занятия. Стас пересчитывал пластиковые канистры с голубой жидкостью и делал пометки карандашом в потрёпанном блокнотике.
— Новенький? — чувак даже не удостоил меня взглядом.
— Сергей, — представился я.
Мой напарник бросил взгляд на часы.
— Время пошло. Сейчас надо разложить всё это добро по полкам. Видишь коробочки с пиццей?
Я покосился на штабель плоских картонок.
— Это тормозные диски, а не пицца. Я пошутил. Тащи их воон туда.
И работа закипела.
Поначалу я решил, что всё не так уж и сложно. Детали были упакованы в небольшие контейнеры, иногда — в свёртки. Что-то приходилось вскрывать и пересыпать в ячейки дощатых ящиков. Как только я решил, что работёнка непыльная, к задней двери подъехала машина. Стас выдал мне рабочий комбез, явно не по размеру, и отправил на разгрузку. Вот где я чуть не сдох. Стоило машине отъехать, мы приступили к расфасовке и методичному учёту каждой железки. Незаметно пролетели три часа.