Школа над морем
Шрифт:
Что же теперь делать? Как сказать Василию Васильевичу? Директор сейчас же позовет Данилыча, а тот только засмеется. А может быть, еще и дразнить будет. «Ничего там не было, Василий Васильевич, - скажет Данилыч.
– Все это выдумывает Башмачный. Да его и самого следовало бы спросить хорошенько, что он делал там, в каморке».
Олег вздохнул и тихо отошел от двери учительской. Нет! Сейчас еще никому ничего не стоит говорить. Искать клад он будет, это решено, а если опять нападет на волосатого, ну, тогда пусть волосатый держится хорошенько, в другой раз он не убежит! Олег Башмачный
Замерло сердце. Что, если он не только найдет клад, но вдобавок еще и шпиона поймает?
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ рассказывает о новых планах Олега Башмачного
Сашко Чайка выбрал удобную минуту, когда Кукоба была одна, и подошел к ней.
– Здравствуй, Галина. Я думал, ты и сегодня не придешь в школу. А вчера я проходил мимо твоего дома.
– Я тебя видела, Сашко. Ты стоял и смотрел на окна.
– А ты даже знака не подала.
– Зачем?
– Ну, чтоб я знал, что ты меня видишь. Думаешь, я не скучал?
– И я тоже.
Сашка ладонью прикрыл свой раненый нос.
– Знаешь что?
– говорит он.
– Пойдем сегодня домой вместе. Хорошо?
Галя молча кивает головой.
Перед третьим уроком в класс вошел Василий Васильевич.
Вошел он не так, как всегда. Во всех его движениях было необычайное оживление. Его голубые глаза блестели по-особенному. Ребята притихли и ждали с любопытством, что им скажет директор.
– Дети! Я знаю, что сейчас вы все будете радоваться вместе со мной. – сказал он. – Все вы любите вашего одноклассника Сашка Чайку. Все вы, верно, знаете и его мать, Марину Савельевну, бригадира рыбацкой артели. Вы знаете, что она повезла рапорт великому Сталину. И вот сегодня - Василий Васильевич вынул из кармана «Правду» и развернул ее.
– Сегодня в газете напечатан ее портрет и постановление о награждении орденом Трудового Красного Знамени.
Все ребята, как один, повернули головы в ту сторону, где сидел Сашко. А он, красный, как мак, со стыдливой улыбкой поднялся из-за парты и стоял смущенный и в то же время счастливый и гордый – гордый за свою мать, лучшего бригадира рыбачьей артели.
Директор быстро подошел к Сашку, и... мальчик не успел опомниться, как Василий Васильевич взял обеими руками его голову и, наклонившись, поцеловал в лоб.
– Поздравляю тебя, Чайка!
– сказал он и передал смущенному школьнику газету с портретом его матери.
На переменах Сашко важно ходил по длинному коридору, окруженный ребятами, и показывал всем газету.
Мальчик чувствовал себя настоящим именинником, будто это не мать, а он сам получил сегодня орден.
Неожиданно подошел Олег. Ребята расступились, и он остановился перед Сашком.
– Смотрите на него!
– фыркнул Олег.
– Он и в самом деле думает, что он герой! Ведь не тебе же дали орден, а Марине Чайке.
– А она – моя мать!
– гордо ответил Сашко.
– Ну и задавака!
– засмеялся Башмачный.
– Матери-то дали орден, чего ж тебе героя разыгрывать?
Слова Башмачного мало повлияли
Он искал в толпе ребят Галину. Наконец он увидел ее. Девочка сидела в уголке на скамейке. Сашко подошел к ней и сел рядом.
– Слышала, Галя?
– спросил он.
– Видишь, какая у меня мать! Так мне радостно, Галя, так радостно! Увидишь, напишу про это стихи. И такие будут стихи - как песня!
Он замолчал. Галина не отвечала ему. Она сидела отвернувшись. Видимо, что-то случилось.
– Галина!
– тревожным шопотом окликнул он ее.
Девочка не шевельнулась. Тогда он бережно повернул ее голову к себе.
– Галинка! Что с тобою?
По щеке Гали катилась прозрачная дрожащая слеза.
Сашко ничего не понимал.
– Галинка, может быть, я что-нибудь сказал?
– допытывался он, - Что-нибудь нехорошее? Обидел?
Галина молча покачала головой. Нет, он не сказал ничего плохого. Она ваяла из его рук газету и посмотрела на портрет его матери. С широкой газетной страницы улыбалось лицо знатной рыбачки Марины Чайки. Она была в теплом платке, концы платка закрывали ее плечи. На груди красовался орден.
– А моя... моя мать уехала.
Голос Галины дрожал.
Сашко встрепенулся.
– Куда?
– Галина грустно, как взрослая, махнула рукой.
– Бросила нас. Одна я теперь, без матери.
Сашко ничего не понимал. У Гали горе. Ее мать куда-то уехала, бросила ее. Но как это могло случиться?
А в это время на другом конце коридора Олег Башмачный сидел в глубокой задумчивости. И чего он, в самом деле, так приставал к Сашку?
Пишет стихи? Ну и пусть пишет на здоровье Ему же хуже. У Олега дела, небось; поважнее, да и не пристало герою злиться по пустякам. Герои всегда великодушны и благородны. Герои...
Мимо проходил карапуз – должно быть, из первого класса.
– Эй, малыш, как звать?
– спрашивает Олег.
Карапуз останавливается, смотрит на незнакомого верзилу (Олег кажется ему, наверное, не меньше каланчи) и цедит сквозь зубы:
– Кирюха. А по батюшке Федорович.
– Кирюха Федорович, значит? Вот что, Кирюха, хочешь пуговичку? Хорошую пуговицу, железную. А резинку – чернила стирать. А наконечник для карандаша? А пробку для пугача?
Кирюха Федорович после каждого вопроса утвердительно кивает головой, но в глазах его ясно светится. недоверие к этому незнакомому старшекласснику, который, может быть только шутит с ним, а может быть, даже и замышляет какой-нибудь подвох.
Малыш, наверное, уже удрал бы куда глаза глядят, но бежать тоже страшно: у этого хлопца такие длинные ноги, что от него и не убежишь.
Малыш решает стоять смирно и послушно отвечать на все вопросы, но, когда Олег вручает ему все четыре вещи, недоверие сменяется самой бурной радостью.
Малыш берет и пуговицу, и резинку, и наконечник и уж, конечно, не может отказаться от пробки для пугача.
Кирюха Федорович, пораженный и подавленный таким богатством, немеет от восторга. Он даже забывает поблагодарить своего благодетеля и стрелою мчится в класс, чтобы похвастаться неожиданным счастьем. Олег смотрит ему вслед и весело смеется.