Школа новичка

Зимин Дмитрий

Ледяные великаны спрыгнули вместе со мной, и если их хозяин не рассчитывает таким образом добыть побольше ледяной крошки для «Маргариты», то тут кроется что-то другое.

Не знаю, от страха или от холода, но я не мог кричать. И что самое обидное, даже не потерял сознания. Весь этот кошмарный, леденящий кровь прыжок запечатлелся в моей памяти с устрашающей ясностью.

До конца жизни мне теперь не уснуть на трезвую голову…

Приземление

было таким, как я и рассчитывал — хоть в этом повезло…

В смысле, оно было жестким и не оставляющим никакой надежды на свободу — ледяные великаны ни на миг не ослабили хватки.

Так и потащили меня, как куль с мукой, куда-то вниз, под фундамент башни…

А вот в ЭТОМ подземелье всё было так, как я себе и представлял. Вплоть до пентаграммы.

В центре пылал холодный огонь. Я что хочу сказать: если бы он был горячим, здесь было бы хоть чуточку теплее. А так — дыхание оседало хрупкими льдинками ещё до того, как выходило изо рта…

Курильницы курились, источая вонючий дым, знаки, начертанные прямо на каменных плитах пола, начинали неприлично извиваться, стоило сфокусировать на них взгляд, а пространство зала заполняли фигуры в чёрных, с золотыми масками, балахонах.

Ниспадающий складками шелк таинственно колыхался, на масках играли отблески пламени…

В кино так изображают тайные общества, общей отличительной чертой которых является любовь к острым изогнутым ножам и девственницам в тонких прозрачных одеяниях, прикованных к алтарю.

А, понял. В качестве девственницы выступаю я. Ха-ха. Сильно просчитались, господа маги. Из меня такая же девственница, как сотовый телефон из мыла.

Бросив на камень, в центре которого горел огонь, мои ноги и руки притянули к металлическим кольцам и накрепко привязали.

На ледяных лицах не дрогнул ни один мускул.

Я осторожно подёргался.

Ситуация…

Фигуры в чёрном затянули низкое печальное песнопение. Я поморщился: слова, хотя и незнакомые, ввинчивались в уши, как целеустремлённые свёрла.

Среди фигур появилась ещё одна. По низкому росту и общей округлости форм я опознал лорда Феникса.

В одной руке лорд сжимал неприятного вида серп, в другой — внушительный молот.

Рабочий и Колхозница, копать его хоронить…

Феникс встал рядом, помахивая над моей грудной клеткой орудиями труда. Мне это не понравилось, и я задёргался с удвоенной энергией.

Тогда лезвие серпа опустилось и замерло ТОЧНО над впадиной диафрагмы. Пришлось перестать дёргаться: я отчётливо ощущал на коже его остриё…

— Все ли собрались, о Братья в Искусстве? — глухо, так

как на нём тоже была маска, вопросил Феникс.

Его маска изображала птицу. Немного забавную, из-за круглых выпученных глаз и смешного хохолка надо лбом.

Остальные маски принадлежали медведям и ящерицам — примерно в равных пропорциях.

Все их отличали какие-нибудь забавные детали: у ящериц был слишком надменный вид, медведь словно собирался пукнуть… Видать, у ваятеля было то ещё чувство юмора.

Но мне было не до смеха.

Впрочем остальные, судя по поведению, тоже не находили ничего смешного в том, что дюжина взрослых людей собралась в подземелье, напялив глупые балахоны и дурацкие маски.

— Все на месте, Мастер, — ответила маска ящерицы на вопрос Феникса.

— Должным ли образом наполнены Чаши? — задал тот следующий вопрос.

— Должным, о Мастер, — ответил другой, в маске медведя. — Я сам за этим проследил.

— Тщательно ли заострены Мечи? — допытывался лорд, всё глубже вонзая остриё серпа мне в кожу.

— Свет разделяется пополам, попадая на их лезвие, о Мастер, — ответила смешная, похожая на игуану, ящерица.

Очередной тычок серпа…

— Начищены ли Жезлы? — дотошно спрашивал Феникс.

По рядам масок пронёсся дружный усталый вздох. Зуб даю: под прикрытием масок собравшиеся закатывали глаза.

— Жезлы в полном порядке, о Мастер, — подала голос птица с длинным, как у ибиса, клювом.

— Тогда призываю вас, о Братья, достать Монеты, и возложить их на алтарь ошую и одёсную от Жертвы.

Послышался дружный шорох — как если бы толпа людей принялась неохотно копаться в глубоких карманах…

Затем раздался дробный металлический звон — вокруг меня дождём падали кругляши из золота.

— Когда монеты должным образом окропятся кровью Жертвы, — торжественно сообщил Феникс. — Они сплавятся в единый и нерушимый союз наших Кланов. И да взойдёт над Башней счастливая звезда Полынь…

Откуда-то слева донеслось красноречивое покашливание.

Феникс поперхнулся.

— Да, Брат Урса. Ты с чем-то не согласен?

— Э… Хотелось бы поподробнее, о Мастер. Над ЧЬЕЙ Башней взойдёт счастливая звезда?

Судя по паузе, теперь лорд Феникс закатывал глаза…

— Это символическая башня, о Брат мой. Она будет символизировать ВСЕ Башни Искусств на Лимбе.

— Да, но чья КОНКРЕТНО это будет башня?

— Если тебе так интересно, то моя. Точнее, ордена Феникса.

По рядам масок промчался неровный вздох.