Школа обаяния (Без права на пощаду)
Шрифт:
– Иногда. А вы?
– Спросите у кого-нибудь еще. Я не легла на вашу любимую сторону кровати?
– Да мне все равно.
– С вами будет легко спать. Почему на вас синие трусы? Военно-воздушные силы?
Холлис откатился от нее и отвернулся к окну.
– Спокойной ночи, - сказал он.
– Вы устали?
– Наверное, должен был бы устать, - отозвался он.
– А я скорее перевозбуждена. Такой день...
– Вы - желанный гость.
– Что вы хотите этим сказать?
– Я сказал достаточно.
–
– Я просто устал. По-моему, это вы сердитесь на меня.
– Вы сердитесь потому, что я одета?
– Это ваша одежда. Если хотите измять ее, это ваше дело.
– До того, как остаться здесь, я имела три долгих связи, затем три коротких, одну интрижку с женатым мужчиной и два романчика на ночь. Когда я приехала сюда, у меня была связь с одним человеком до тех пор, пока он не уехал. Потом был Сэз, и вот...
– Потише... Я не чувствую ни рук, ни ног, - хрипло сказал Холлис.
Лиза склонилась над ним и положила руку ему на плечо. Он обернулся к ней.
– Вы пристрелили двоих кагэбэшников и ни разу не вздрогнули, а вот сейчас дрожите.
– Просто холодно.
– Я тоже нервничаю. Но я хочу тебя, - прошептала она.– Возможно, никакого завтра у нас с тобой не будет.
– Ты говоришь, как один из моих истребителей: "А существует ли вообще завтра?"
– Мы войдем в него одновременно.
– Верно. А Сэз? Как он воспримет это?
Лиза замолчала. Холлис погладил ее по щеке и поцеловал.
Они разделись и крепко сжали друг друга в объятиях. Она гладила его спину и кончиками пальцев провела по гладким, упругим узелкам на его теле.
– Шрамы, - объяснил Сэм.
Он накрыл ее собой и стал нежно и долго ласкать.
– О, Сэм, как приятно... тепло...
– Тепло... да.– Он вошел в нее глубже и почувствовал, как ее бедра утонули в мягкой пуховой перине, а затем ее тело с удивительной силой выгнулось вверх...
Потом они отдыхали, крепко обнявшись.
– Я слышу, как бьется твое сердце, - шепнула она.
– А я чувствую твое дыхание.
– Теперь я засну, - она поцеловала его.
Холлис лежал с открытыми глазами, прислушиваясь к ночным звукам. Он чувствовал запах сигарет, доносящийся из соседней комнаты, чей-то кашель. Окошко чуть дребезжало от ветра.
Потом он услышал гул автомобиля на дороге.
Он ожидал услышать звук шагов и стук в дверь. Однако шум мотора постепенно стих вдалеке. В этой стране было очень мало граждан, местонахождение которых оставалось незафиксированным. А уж иностранцы, болтающиеся неведомо где, были грубейшей недоработкой этой системы.
Холлис закрыл глаза и поплыл куда-то. Он слышал, как Лиза что-то тихо бормочет во сне:
– Машина застряла!.. Я на дежурстве!.. Он и твой друг, Сэз...
Это была первая женщина из всех, кого он знал, во сне говорившая по-русски.
Холлис провалился в чуткий, беспокойный
Глава 12
Лиза проснулась от каких-то звуков на заднем дворе. Тишину рассвета прорезал крик петуха.
– Снаружи кто-то есть, Сэм.
Холлис открыл глаза и услышал скрип двери.
– У них там уборная и умывальник.
– О!
С кухни доносился шум.
– Изо рта идет пар, - сказала Лиза.– Видишь?– Она выдохнула воздух. Воскресное утро, - проговорила Лиза.– Мне бы хотелось снова услышать церковный колокол. Тебе нравится утро?
– Что?
– Мне бы очень не хотелось считать это интрижкой на одну ночь, так что давай проделаем это еще раз.
– О'кей.
Через час за окном совсем рассвело.
Лиза обняла Сэма и нежно провела кончиками пальцев по его ноге.
– Перевернись.
Холлис лег на живот, а она скинула на пол одеяла. Вся спина его была в красно-розовых шрамах.
– Ты весь изранен. Это больно?
– Сейчас нет.
– Ты горел?
– Нет, это от осколков.
– А самолет взорвался?
– Ну, не сам по себе. Ему в задницу попала ракета "земля-воздух".
– Расскажи.
Холлис перевернулся на спину.
– Ладно. Это было двадцать девятого декабря 1972 года. По иронии судьбы все произошло как раз в последнюю американскую операцию над Северным Вьетнамом. Бомбежка под Рождество. Помнишь?
– Нет.
– Я находился над Хайфоном и возвращался в Южный Вьетнам. Вдруг мой второй пилот Эрни Симмз говорит так спокойно со своего заднего сиденья: "Они выпулили ракету". И дает мне какие-то советы, как от нее уклониться. Но "земля-воздух" уже летела в нас, и увернуться было невозможно. Последнее, что произнес Эрни: "О нет!" Следующее, что я помню - взрыв, приборная доска почернела, и самолет потерял управление. Все вокруг забрызгало кровью, даже парашют оказался весь в крови. Я думал, что это моя кровь, но это была кровь Эрни. Наш "F-4" вошел в крутой штопор и падал в Южно-Китайское море. Я выбросился с парашютом вместе с Симмзом прямо из открытой кабины. Какое-то время я плавал вокруг парашюта. Вьетнамские канонерки приближались к нам.
Холлис сел на кровати и уставился в окно.
– Симмз был метрах в ста от меня. Канонерка настигла его первым. Он заорал: "Сэм, они достали меня!" Я плыл к нему, а он махнул мне, чтобы я убирался к черту. Я не мог ему ничем помочь. Вьетнамцы втащили его к себе на борт и направились ко мне. Но вдруг появились спасательные вертолеты морской пехоты и открыли огонь по канонеркам. Канонерка, на которой находился Симмз, резко повернула под прикрытие береговых батарей, и наши вертолеты прекратили преследование... Потом меня отправили в плавучий госпиталь. Потом я узнал, что оказался последним пилотом, сбитым над Северным Вьетнамом. Весьма сомнительная слава. Симмз был последним пропавшим без вести.