Школа ужасов
Шрифт:
– Мы сейчас же едем в школу, крошка, – решительно произнес он. – Мы найдем нашего мальчика, обещаю. Мы едем немедленно.
– Мэтти! – Имя звучало как заклинание. «Нечего взывать к богам, – уговаривал себя Кевин. – Мальчишка прогуливает школу, только и всего. Найдется разумное объяснение его отсутствию, мы еще посмеемся над этим переполохом». Но тело Пэтси в его объятиях сотрясала крупная дрожь. Она вновь и вновь, словно молитву, повторяла имя сына, и, вопреки собственным доводам, Кевин в глубине души присоединился к ней в надежде, что ее мольбы будут услышаны.
Сержант Барбара Хейверс в последний раз
Он сидел один в своем кабинете, все в той же позе, словно не двигался с полудня: светловолосая голова оперта на руку, взгляд устремлен на разложенные по столу листы – его часть отчета. Вечернее воскресное солнце клонилось к закату, на стены и пол ложились длинные тени. Едва ли при таком освещении инспектор Линли мог разобрать машинопись, тем более что его очки сдвинулись на самый кончик носа. Барбара вошла в комнату на цыпочках, полагая, что ее начальник спит.
Это было бы неудивительно: в последние два месяца Линли жег свечу не только с обоих концов, как говорит пословица, но и посередине. Он прямо-таки не вылезал из Скотленд-Ярда, к неудовольствию Барбары, ведь и ей приходилось просиживать сверхурочно. Коллеги уже присвоили Линли прозвище «Мистер Круглые сутки».
– Шел бы ты домой, дружок, – уговаривал его Макферсон, встречая в коридоре, на инструктаже или в столовой. – А то по сравнению с тобой мы выглядим сущими бездельниками. В суперинтенданты, что ли, метишь? Знаешь, покойнику вакансия ни к чему.
Линли, как всегда, дружелюбно смеялся, не признаваясь, в чем причина такого усердия, но Барбара прекрасно знала, почему инспектор остается на работе в долгие ночные часы, почему он берет на себя дежурство не в очередь и по первой просьбе подменяет всех коллег. Вот она, эта причина, – одинокая открытка на краю стола. Барбара бесцеремонно подобрала ее.
Это послание пришло пять дней тому назад. Долгий путь через всю Европу, с побережья Ионийского моря, обтрепал углы открытки с изображением религиозной процессии: впереди шли дьяконы с кадилами, затем какие-то персоны с жезлами в руках и, наконец, одетые в раззолоченные мантии греческие священники. На плечах они несли отделанный драгоценностями паланкин, боковины которого были изготовлены из стекла. В носилках, прислонившись окутанной в саван головой к окну, возлежал святой Спиридон – в столь естественной позе, будто он всего лишь задремал, а не заснул вечным сном более тысячи лет назад. Перевернув открытку, Барбара без ложного стыда прочла текст. Собственно, она могла заранее угадать содержание:
Дорогой Томми, только подумать, эти несчастные мощи таскают по улицам Корфу четыре раза в год! Стоит ли ради этого становиться святым, а? Тебе будет приятно узнать, что я выполняю культурную программу, посетила храм Юпитера в Кассиопее. Настоящее паломничество – как у Чосера. Ты меня одобряешь?
Барбара помнила, что леди Хелен Клайд за два месяца прислала Линли десяток таких весточек. Все они почти дублировали друг друга: занятный, в дружеском тоне рассказ о той или иной детали ее путешествия. Леди Хелен беззаботно разъезжала по Греции, и не предвиделось конца ее экскурсии, начавшейся в январе вскоре после того, как
Линли все время, ежедневно, ежечасно, неотступно думал о Хелен, он любил ее, он хотел ее со свойственной ему упорной, почти маниакальной сосредоточенностью. Барбара прекрасно знала: именно по этой, не высказываемой вслух причине инспектор, не протестуя, взваливает на себя одно задание за другим, лишь бы не слышать воющих псов одиночества, лишь бы приглушить боль разлуки с Хелен, не замечать набухающий в душе, будто злокачественная опухоль, тугой узел отчаяния.
Барбара положила открытку на место, отступила на шаг и натренированным движением послала свой отчет точно в корзину для входящих документов. Струйка свежего воздуха пронеслась над столом инспектора, его собственные документы с шуршанием полетели на пол, и он очнулся. Линли смущенно улыбнулся – что поделать, заснул на своем посту! – провел рукой по затылку и шее и снял с носа очки.
Барбара с размаху хлопнулась на соседний стул, вздохнула и так энергично прошлась рукою по коротенькой стрижке, что волосы у нее встали дыбом, точно щетина.
Она попыталась заговорить с шотландским акцентом:
– Ну, парниша, не слыхать шотландских колокольчиков?
– Каких еще колокольчиков, Хейверс? – пробормотал он, подавляя зевок.
– Наших славных старых колокольчиков, что зовут тебя домой в страну ячменного виски. О, этот жидкий огонь во рту, жидкий огонь, припахивающий дымом…
Линли распрямился и принялся перебирать бумаги на столе.
– Шотландия! – проворчал он. – Полагаю, на сентиментальные рассуждения о стране чертополоха вас навело желание принять воскресную дозу спиртного, верно, сержант?
Рассмеявшись, она оставила в покое наречие Роберта Бернса.
– Заглянем в «Герб Короля», инспектор. Вы поставите мне порцию «МакАллана», и мы споем на пару «Бредущие во ржи». Вы же не захотите пропустить такое, инспектор. Мое меццо-сопрано непременно вызовет слезы на ваших прекрасных карих очах.
Линли протер очки и, снова водрузив их на нос, уткнулся в принесенный Барбарой отчет.
– Польщен вашим приглашением, Барбара, честное слово, польщен. Послушать ваши завывания – что может быть прекраснее. Но нет ли сегодня на службе кого-нибудь, в чей кошелек вы не запускаете лапу столь регулярно, как в мой бумажник? Как насчет констебля Нката? По-моему, я недавно видел его поблизости.
– Уехал по вызову.
– Очень жаль. Не повезло вам, Барбара. Я обещал Уэбберли, что к утру отчет будет готов.
Барбара едва не сдалась. Линли сумел отвергнуть ее приглашение даже более ловко и умело, чем ей удалось его сформулировать. Но кое-какое оружие в запасе еще оставалось.
– Вы обещали Уэбберли подготовить отчет к утру, но мы оба прекрасно знаем, что он еще неделю никому не понадобится. Полно, инспектор. Вернитесь наконец к реальности.
– Хейверс! – Линли не пошевелился, даже не оторвал глаз от своих бумаг, только в изменившейся интонации Барбара различала предостережение, попытку установить дистанцию, напомнить ей, кто тут начальник. Барбара достаточно долго проработала с ним и хорошо знала, в каких случаях Линли подчеркнуто официально произносит ее имя. Она перешла все границы, проникла в запретную зону. Дальше он не желает ее пропустить.