Школа Вдохновения или Нелегко быть музой
Шрифт:
– Садись, прошу тебя, - пригласил Пол.
Настя опустилась в шезлонг и скромно сложила ручки на коленях. Этот жест рассмешил Пола.
– Сама невинность!
– хмыкнул он.
– Можно подумать, это не ты только что набросилась на меня с обвинениями. И не ты заставила бога света как мальчишку плясать под твою свирель. Да от твоего отклика я чуть было не начал слагать стихи и петь серенады.
Его обвинения показались Насте фарсом. Разве могла она, начинающая муза, вдохновить бога? Взрослого и опытного в любовных делах мужчину. Бред какой...
–
– Кто же знал, что в тот момент вы призывали музу... ведь только так между нами могла наладиться связь.
Пол тяжело вздохнул и, подавшись вперед со своего шезлонга, проговорил ей в лицо:
– Никого я не призывал. Ты правда не понимаешь или нарочно притворяешься?..
Настя не знала, куда деть глаза. Она то краснела, то бледнела, додумывая правильный ответ
– Правда не понимаю, - выдала наконец и для убедительности развела руками.
– Не знаю, как вышло с тем деревом. И во время танцев...
Оказывается, и боги многовековой давности умеют смущаться. Пол нервно покусал нижнюю губу, нерешительно улыбнулся. Слова признания давались ему с трудом.
– Любовь зовут все и всегда, но мало кому она отзывается. И я говорю не о том минутном увлечении, что дают стрелы эросов или заклинания. А об истинном чувстве, не поддающемся влиянию извне.
Насте показалось, что над ней разверзлось небо, и на голову обрушились огненные молнии. Неужели Пол признается в любви? Притом весьма странным образом. Вместо того чтобы радоваться, он словно бы обвиняет.
– Если бы я могла, то избавила вас от этого, - буркнула Настя. Обхватила себя, точно защищая сердце от очередного потрясения.
– Мне это... происшествие тоже доставляет... неудобства.
Немалых усилий стоило ей произнести эти слова. Но не признаваться же вслух, что влюбилась в того, кто подобные чувства не ценит.
– Тоже?!
– возмутился Пол.
– Кто тебе сказал, будто я не рад?
Настя совершенно запуталась. Что за дьявольскую игру он с ней ведет. То намекает, манит. То вновь отталкивает. Бог трагедий и мелодрамы!
– Так вы рады?
– насторожилась Настя.
– Безумно!
– воскликнул он. Порывисто потянулся к ней и взял за руку.
– Это необыкновенный дар даже для бога. Но ведь ты понимаешь, что отношения между нами невозможны. По крайней мере, пока...
В этот миг Насте показалось, что она обрела крылья. На губах ее блуждала сдержанная улыбка: слишком страшно поверить и вновь ошибиться. Но так хочется, что нет сил сдержаться.
– Я понимаю, - сообщила она, не отнимая руки.
Пол ограничился тем, что поцеловал ее запястье. Но его взгляд выдавал всю ту бурю эмоций, что пробудили в древнем боге вечно юные чувства.
Настя поняла его смятение. Если для нее влюбленность стала открытием, то что говорить о Поле? Он привык покорять, соблазнять, играть. Но как быть с тем даром, который невозможно контролировать? Как относиться к девочке, почти еще ребенку?
– Между нами слишком много преград.
– В Насте пробудилась женская мудрость.
– И, пожалуй, мы оба не готовы
Она самовольно перешла на «ты», но как иначе. Разве можно «выкать» тому, кто только что признался в любви.
Настя отдернула ладонь, и Пол позволил ей это.
– Наедине можешь обращаться ко мне как угодно.
– На его лицо вернулась привычная слегка ехидная улыбка.
– Можешь ругаться, вредничать и спорить. Правда, не обещаю, что не стану давать отпор. Но никто в школе не должен знать об этом. Ты понимаешь?
– Конечно, - кивнула Настя.
– Вам наверняка стыдно за такую избранницу. Я всего лишь смертная, пусть и с сильным даром...
– Глупая девочка, - ласково укорил ее Пол, - я горд тем, что именно ты откликнулась на мои мольбы о любви. Через столько веков! Но если об этом станет известно... Как директор, я не могу иметь связей с ученицами. Тем более сейчас, пока не найден настоящий убийца Эрато. В то, что ее прикончил любовник, не верю. Как и все в школе и на Олимпе. И попытка похитить перья сирен это подтверждает. Я никому не доверяю и не знаю, с какой стороны ждать угрозы.
– Сафо говорила, что любовь делает нас уязвимыми, - вспомнила Настя, - именно поэтому вы боитесь? Боитесь, что это используют против вас? Сафо тоже в числе подозреваемых?
Пол вынужденно согласился:
– Так уж вышло, что именно смерть одной из главных муз позволила твоей наставнице протолкнуть свой проект. Эрато была ярой противницей принятия смертных в ряды учениц.
Настя задумалась. Отзывчивая и всегда сдержанная Сафо никак не вязалась у нее с убийцей. Впрочем, кто знает, что творится в головах богов. Судя по мифам древней Греции, на Олимпе всегда процветали зависть, корысть и предательство.
Сейчас же Настю гораздо больше интересовал другой вопрос.
– А вы... ты любил Эрато? Вы ведь были любовниками, - на одном выдохе выпалила она и залилась краской.
– Стыдно признаться, но я думала, что и ты мог быть причастен к ее смерти...
Пол возмущенно фыркнул. Откинулся на шезлонге и заложил руки за голову.
– Я не собираюсь тебе врать и утверждать, будто столетиями хранил целомудрие. И да, с Эрато мы были близки. Физически. Однако не сошлись характерами и расстались незадолго до ее смерти. Но к этому трагическому событию я непричастен. Чтобы подавить бунт зарвавшейся музы есть масса других способов. Менее жестоких и более действенных.
– А Афродита?
– Настя вспомнила о еще одной сопернице.
– Она не могла стать убийцей?
Пол приподнял одну бровь и хитро прищурился.
– Я пригласил тебя не за тем, чтобы провести детективное расследование, - насмешливо сообщил он.
– И тем более не за тем, чтобы обсуждать своих поклонниц.
– Тогда зачем?
– надулась Настя. Только решилась на откровенность, как он вновь за старое. Что за несносный тип?!
– Предупредить, - сообщил он.
– Попросить проявить бдительность и не демонстрировать чувства при посторонних.